Но все волшебство момента портит его гадкая усмешка. Дьявольская усмешка искусителя из преисподней. Самый опасный мучитель. И я уже давно там. Варюсь в котле собственных фантазий. Грешных. Неправильных. Таких же обжигающих как этот черный, голодный взгляд татарина.
И я прихожу в себя, только когда это хамло протягивает мне полотенце. Розовые тучки рассеиваются.
Вот это палево!
Оставила его в ванной. Ну не дура ли? Но самое главное не то, что делает Ренат, а то, куда он смотрит. Что? На грудь!
Вот идиотка! Вытащила, а обратно запихнуть забыла. Вот такие мы девочки – забывчивые. А мужикам лишь бы увидеть оголенный участок нашей плоти. Совести у него нет. Мог бы и отвернуться. Ради приличия.
Резко, гордо оправляюсь, даже не собираюсь поправлять ничего при нем, и слышу весьма сексуальную хрипотцу, от чего акцент Рената становится заметнее. Очень эротично. Запредельно.
— Ты что-то потеряла…
Рамки приличия. Нормы морали. Учебник по этике не одолжите? Это точно.
— Ты ошибся, — в наглую вру я и выпаливаю, — я была тут и… занималась важными вещами. А ты мог бы и подождать за дверью.
Он охватывает взглядом мое тело, обволакивает мужской энергетикой, запахом с примесью мятного геля для душа. Поджимает упрямые губы, которые хочется сделать мягче. Разгладить, поцеловать.
Хочется стереть с его лица вечно угрюмую, безразличную маску. Языком.
В миг я понимаю, что он не верит. Он же не дебил. Понимает, осознает и собирается разобраться, о чем говорят его сузившиеся, засверкавшие огнем глаза.
А мне страшно, потому что таким я его не видела никогда. Грозным как туча, напряженным как натянутая до предела струна.
— Я бы мог помочь тебе с… важным делом, — с прерывистым выдохом говорит он и грубо толкает меня в комнату.
Делаю замах рукой, чтобы этот придурок получил за свою наглость, но не успеваю. Даже подумать не успеваю.
Он перехватывает руку, оскаливается и резко заворачивает ее за спину. Двигает меня не к кровати, как я думала, — размечталась, ага, — а к комоду в углу комнаты.
— Ты что творишь?! — дергаю я телом, но он пинком раздвигает мои ноги и, прижимая одной рукой поясницу, шмякает меня грудью о твердую поверхность.
Второй без стеснений забирается ко мне в трусики. Слишком грубо. Дикарь хренов. Я стою с широко раздвинутыми ногами, ошалевшая подобным обращением к себе.