Или Господь самолично передает свою
благодать? М-гм, не кощунственно ли? Где Бог и где он?
В общем, не знает господин Макурин.
Хорошо еще, XIX век не XXI, и к религии не подходят с научной точки
зрения. Бога ведь не надо понимать, это не таблица умножения, в
Бога надо искренне верить и этого достаточно.
Поднялся по внутренней лестнице,
открыл парадную дверь, протопленный теплый воздух обнял его, лелея
и лаская. Хм, а ведь ему как-то и до этого было не холодно! Или,
благословляя гвардейский караул, он одновременно благословлял и
себя? Тьфу на тебя, окаянный! Все по традиции XXIвека пытаешься
знать и понимать. А ведь не надо это!
Снял шинель вицмундира, помедлил,
решая, куда идти, в личный рабочий кабинет императора, где он вел
себя свободнее и по поведению, и по нарядам. Или в столовую, куда
Николай обязательно пойдет.
Кстати, на счет одежды. Андрей
Георгиевич невольно улыбнулся, вспоминая это время. Когда его уже
официально признали, то по традиции Николаевской эпохи сразу же был
поднят вопрос об официальном наряде для новообращенного святого.
Вот так, для каждой эпохи было характерно свои обычаи и для XIX
века вообще, а для Николаевского правления особенно, главным
вопросом было – что и как будут надевать поданные императора?
В эту эпоху все надевали мундиры, или
вицмундиры, или, хотя бы элементы мундиров – школьники и студенты,
чиновники и придворные, даже домашние хозяйки и те на официальных
приемах и раутов надевали нечто мундирное. А уж военные и подавно с
ума сходили. В каждом полку обязательно была своя швальня, где не
только шили, но и мудрили над мундирами.
Конечно же, император и сам надевал
мундир, и святому своему мягко предложил надеть нечто блестящее и
эдакое. И чтобы обязательно было под награды, и не надо стыдиться и
перед своими поданными и перед иностранцами.
Попаданец, однако же, воспитывался не
в XIX веке, и восхищаться над мундирами не желал. Николаю он
указал, что его императорское величество при всем его восхищении им
своего императорского мундира носить не пожелал, а изволил надевать
гвардейский наряд.
Николай, услышав это, весьма
непотребное для него, построжел, но только хмыкнул, а Макурин
продолжил, говоря уже весьма приятное для императора:
- Я хотел бы, если возможно это,
по-прежнему надевать свой служебный вицмундир со знаками министра и
действительного тайного советника.