А после Киева они вообще были
вынуждены оставить сани, пересев из-за тепла в брички. Дорожные
трактиры стали редки, а обеды в нем дороги и дурны. В общем,
обычная дорога на войну. Путешественники это понимали и не ворчали.
Благо оба они приехали по стране (Макурин чаще, цесаревич реже) и
чувствовали, что может быть и хуже.
Наконец, поехали на финальном отрезке
пути, официально считавшемся отрезком с плохими дорогами. А, по
сути, являвшимся полнейшим бездорожьем. Армия здесь уже пошла, то
есть по каждой деревенской дороге проходило, как минимум, по
десятку тысяч человек и коней и видно было, что лучше ехать без
дорог, чем по таким дорогам. Никаких трактиров здесь, безусловно,
не было и наступил ночлег просто под открытым небом, когда постелью
служила охапка кукурузных стеблей, а укрыться можно было своей же
буркой. А перед этим предлагалось поужинать, чего Бог послал,то
есть, что догадались взять с собой. Гвардейский полуэскадрон,
заботливо присланный армейскими генералами, стоял полукругом и,
похоже, жарил на кострах двух быков, специально приведенных сюда с
этой целью.
К сожалению, ни командование, ни
полковые офицеры не подумали о том, что их высокие столичные гости
не имеют съестных припасов и попросту могут голодать. Андрей
Георгиевич тоже ничем не мог в данном случае помочь, поскольку его
продовольственныемаршруты еще не прибыли.
Оставалась надежда лишь на свое НЗ –
маленькая копченая грудинка, сухое молоко и яичный порошок.
Продукты эти и в XIX веке были знакомы, но для широкой публике не
популярны. Поэтому, если свинина еще принималась, как возможная,
хоть и простонародная еда, все-таки походные условия (!), то серая
и коричневая смесь в некоторых местах с прозеленью, вызывала только
брезгливость.
Молодые гвардейские офицеры,
отправленные из столицы вместе с цесаревичем Александром, наотрез,
пусть и вежливо, ведь все же действительный тайный советник и
святой, отказались. Согласились лишь на сухарь с кусочком грудины и
рюмку наливки, а позднее, на сладкий чай.
Что же, хозяин – барин, хе-хе.
Макурин, вскипятил воду от различной заразы в это время, потом,
дождавшись, пока она остынет, заболтал в какую-то жидкость обе
смеси. Выглядело как-то не очень прилично и офицеры только иронично
переглядывались. Но Макурин сначала произвел какую-то еще одну
сложную гадость (молоко с яйцами в жидком состоянии), а потом
поставил ее на большой сковородке на огонь, предварительно обжарив
на ней копченую свинину. В результате на сковороде получился
вкусный и на запах, и на вид роскошный омлет на сале и мясе!