Даже Александр, которого предупредил
Макурин об итоговом блюде, был, честно говоря, поражен, хотя и
внешне держал невозмутимый вид, а уж молодые офицеры просто
разинули рты. Шепотом, а через некоторые минуты и вполголоса они
подсказывали друг другу, что никак это Божья воля, ведь не зря их
товарищ по ночлегу святой.
Макурин меж тем по-походному
сервировал ужин, пригласил на трапезу Александра (прошу вас, ваше
императорское высочество), офицеров (вы уже отказались, но, может
быть, вы все-таки изволите откушать).
Во всяком случае, поужинали они не
хуже, чем остальные. Тем более, на одном костре по какой-то причине
мясо обгорело. Сидели, ели омлет с копченой грудинкой, пили
разбавленную наливку, единственно, чтобы вода не была противной.
Между делом болтали, веселились. Тут молодые гвардейцы были
несравнимы, во всяком случае, Андрей Георгиевич услышал новые для
XIX века анекдоты, в очередной раз посмеялся наивности наших
предков.
Утром снова ехали, для текущего
положения, конечно, только верхом. До Ставки командующего и его
штабом было всего лишь 40 верст – ерунда по сравнению с пройденным
расстоянием. Тем не менее, и этот дневной путь по бездорожью, по
сплошной грязи был нелегок и мучителен.
В Ставке, между тем, с нетерпением
ждали цесаревича Александра, поскольку не могли не ждать. И, между
прочим, святого и действительного тайного советника (штатского
фельдмаршала!). Князь П.Х. Витгенштейн тоже был фельдмаршалом, но в
остальном он, конечно, был положением ниже, хоть и являлся князем и
германским принцем. А уж решительность еще хуже. Поначалу армией
формально командовал Николай I, а Витгенштейн находился как бы при
нем. Но потом он сам стал Главнокомандующим, и тогда ему оказалось
весьма плохо.
Как бы мы не относились к Николаю Iи
его государственной политике, как не старались быть объективным, но
надо признать, что в годы его правления вперед выходили, прежде
всего, люди пассивные и бездеятельные, которые очень легко
вписывались в политику императора «держать и не пущать». Вот и
дражайший П.Х. Витгенштейн был хорошим поданным и блестящим
придворным, но весьма посредственным самостоятельным
Главнокомандующим.
В этих условиях он, как и следовало
ожидать, решил перейти исключительно к обороне. Причины его были
вполне объективны: несносная грязь, вездесущая холера, нехватка
боеприпасов и продовольствия, армия была не только разделена на две
части – европейскую и кавказскую, но и те в свою очередь разбросаны
на гарнизоны игарнизончики. Только оборонятся и никак иначе!