Описать это чувство вряд ли возможно. Мне вдруг показалось, что
в мое тело вселился кто-то другой, сильный и умелый, а я просто
мертвел от страха. Вскрикнул даже, но лишь задавленная хрипотца
сорвалась с губ.
Сердце колотилось, как ненормальное, а меня всего, до отчаянья,
до воя, захватывал накат безумия. Иное сознание теснило мое «Я»,
подавляя слабое трепыханье, но даже сквозь полуобморочный скулёж
пробивалась ясность – чужой был добр.
И я, в момент наивысшего надрыва, перестал сопротивляться,
мешать, метаться; притоптал ужас, как тлевшую траву. И мой кулак
сжался, сокрушая челюсть «Капо». Сам хук прошел как бы мимо меня,
уж слишком быстро изогнулась конечность. И тут же хлестко пробила
нога, подсекая Женькино колено.
«Глузд» напал сзади. Мой локоть ударил за спину – грудину не
проломил, но дыхание вышиб, а костяшки, продолжая движение, сломали
Пахин нос.
«Слон», утробно мыча, решил вмешаться, и получил ногой в пах.
Согнулся, болезный, хапая ртом воздух, а мое колено тут же
расквасило ему губы. Могло бы и зубы в глотку вколотить, но зачем
так-то, не пропорционально?
Я смутно помню жесткие подробности, моя трясущаяся натура жалась
на грани потери себя. Лишь вспышки боли ошпаривали нервы. Нет,
ответные удары не сыпались - это надрывались мои хлипкие мышцы,
растягивались связки.
Всё схлынуло так же неожиданно, как и началось. Я – буквальным
образом! – пришел в себя. Тяжело дыша, разминал дрожащие пальцы,
слыша частые, удалявшиеся шаги – «Дьяк» счел, что пятый –
лишний.
«Слон» трубно сморкался, стоя на карачках. «Капо» лежал на
газоне, слабо водя разбитым лицом по бурой прошлогодней траве, а
«Глузд» ворочался, сипло отпуская матерки. Да, кажется, я ему
врезал ребром ладони по горлу – не сильно, а то так и убить
можно…
«Я?!» - содрогнулось мое нутро.
Губы лишь вяло скривились – сил не было совершенно. Морщась и
охая про себя, я заковылял домой. Идти было недалеко – за угол
завернуть, и отсчитать три двери в парадные…
Лишь теперь до меня дошло, что у разборки хватало зрителей – с
краю двора, где одинокий фонарь светил на коническую крышу беседки,
разносился встревоженный девичий щебет. Студентки.
Они чуть ли не весь первый подъезд оккупировали, снимая квартиры
втроем, а то и впятером. Мои губы раздраженно дернулись, но их тут
же потянуло изогнуться улыбкой – в стайке второкурсниц я приметил
Марину.