Глянул ниже пояса. Ну, хоть ноги ровные и гладкие, как у меня,
чем я втайне гордился. Да и то, что покачивалось между, вполне себе
ничегё… Жить можно.
«Кому жить, придурок?» - печально воззвало мое «Я».
Я поднял голову, уставившись на отражение. У того, кто
выглядывал из зазеркалья, разлохматились черные жесткие волосы,
падавшие на лоб косою челкой. Широковатый нос… Твердого очерка
губы… Я ощерился. И зубы ничего так, сойдут для голливудской
улыбки… Карие глаза смотрели в упор, не мигая. Мне даже неуютно
стало. А вдруг это он и пялится?
«Да кто он?!»
Шмыгнув за соседнюю дверь, я оценил фаянсовые удобства и решил
сходить на разведку. Хоть понять, куда меня занесло!
Версии толклись в голове, дико путаясь между собою, но я
решительно отмахивался от них. Прежде всего, факты! А уже потом
будем их интерпретировать.
Осторожно ступая босиком, я прокрался в соседнюю со спальней
комнату, где хозяин устроил себе нечто вроде кабинета. На
громоздком письменном столе топорщит рычажки старенькая пишущая
машинка; из стены выглядывает квадратная дверца сейфа, а на верхних
полках шкафов, набитых книгами, тускло поблескивают кубки. Ага…
Самбо! Ого! Боевое! Так-так-так…
Я осторожно присел голой задницей на кожаную обивку стула, и
выдвинул ящик стола.
- Угадал… - отпустил я шепоток.
Документы валялись небрежной россыпью, мешаясь с фотографиями,
квитанциями и прочим бумажным отсевом. Мои пальцы выудили зеленую
книжечку паспорта. Зеленую!
С маленького фото глянуло недавнее отражение.
Марлен Осокин. Тысяча девятьсот тридцать девятого года рождения…
Какого-какого?! С ума сойти… Так на улице шестидесятые, что ли? А я
сюда каким боком? Что, как этот… попаданец?
- Ну, ты и попал, Тик… - шепнул я.
«Военный билет». Бравый сержант Осокин отслужил три года в
погранвойсках. Имеет благодарности от командования.
- Молодец…
На черно-белых фото он же. А вот и девушка. Серьезная, но глаза
улыбаются. На обороте снимка шариковой ручкой начертано: «VIII/66
г.» Ниже размашисто черкнуто карандашом: «Алёна», а в самом низу
приписано чернилами, бисерно: «Любименькая!»
Могу спорить, что почерк – девичий…
Захотелось помычать, мотая чумной головой. Это все-таки прошлое?
Или розыгрыш? Ага… Взяли и перенесли твою тушку в чужой дом, еще и
красотку рядом уложили…
Я перебрал ворох газет на столе. «Знамя труда». О, как… «Орган
Приозерненского горкома КПСС»...