Это самое слово вместо "бе" он начинал почему-то с "пи" -
получалось весьма экспрессивно. Я выдохнул: удивляться не
приходится! Подумаешь - какие-то предки рэкетиров из девяностых
приперлись вымогать денежку у нечистого на руку директора ровно в
тот самый момент, когда мы тут решали вопрос чуть ли не союзной
значимости?
Совпадение? Не думаю! Герилович вообще в совпадения не верил: он
уже волок Кривого куда-то в сарай - на допрос, "потрошить". Не в
буквальном смысле, конечно... Или в буквальном?
***
В гостиницу я возвращался совершенно разбитым. Выяснилось, что
Кривому настоятельно порекомендовали навестить Постолаки именно
этим вечером какие-то серьезные дяди со звучными фамилиями, так что
Герилович только отмахнулся от моих журналистских попыток выведать
инсайд:
- Не лезь, целее будешь, - сказал он. - Работай с тем, что есть.
Как ты там говоришь? Не надо бороться за чистоту, надо подметать?
Вот и подметай... Да чего ты козью морду делаешь, Белозор? Проясним
ситуацию, будут результаты - сразу поделимся. Ты первый узнаешь! А
хозяева под нашей опекой, не дергайся теперь. Всё с ними будет
нормально.
В общем, оставалось только надеяться на то, что если за дело
взялся Герилович, который, как я понял, тоже теперь работал на
Службу Активных Мероприятий - как минимум в качестве сессионного
музыканта, то возмездие для негодяев будет скорым и болезненным.
Благо, одергивать его некому: Волков оборотней готов был зубами
рвать. А Постолаки... Может, и получит свой райком в Приморском
крае... Или горком - в одном из "городов нового типа".
Степанов остановился немного не доезжая до гостиницы "Минск", во
дворах.
- Для меня честь работать с вами, Герман Викторович, - сказал
он. - И деретесь вы дай Бог каждому!
- Молодцом! - хлопнул его по плечу я. - Ты тоже - молодцом. И
Постолаки. Нормально всё сделали, задачу выполнили, все живы. Мы
все - молодцом.
- Ага! - засиял улыбкой он.
У меня тоже настроение поднялось - я почувствовал себя в роли
Уилла Смита, который в роли Хэнкока. "Молодцом!" - ну надо же,
какие слова порой в голову приходят! Портье на входе странно глянул
на меня, но я на это внимания не обратил, насвистывая что-то
несерьезное и в десятый раз нажимая на кнопку лифта.
Снимать отсыревшую куртку и развязывать ботинки я начал уже в
кабине, так что по коридору своего этажа шлепал совершенно
расхристанный, с верхней одеждой в одной руке и рюкзаком - в
другой. И каково же было удивление, когда я обнаружил, что дверь
моего номера слегка приоткрыта!