— Хм… — раздраженно выдала Элесия.
Глупая девчонка: она видела во мне соперницу.
— Позволь дать тебе совет, — проговорила я уже не как Дарина
Врину, а как Дарья Семеновна, умудренная жизненным опытом женщина
из другого мира. —Юность― быстро портящийся товар, так что не
забудь приготовить путь к отступлению.
— О чем это ты?.. — Элесия надменно изогнула тонкую бровь.
Понимаю, меня никто не просил, но эта девчонка должна понять
простую истину: чем выше взлетишь, тем больнее падать. Особенно
если загодя не подстелить соломки на место возможного
приземления.
— Будь готова к тому моменту, как надоешь настоятелю, и он
променяет тебя на «мать» моложе, — добавила я. — Работать ты не
привыкла. Да и среди других монахинь не найдешь ни помощи, ни
сочувствия. Будь готова к этому.
Кивнув на прощание, я обошла застывшую статуей Элесию и вышла и
храма. Стоя во дворе, с наслаждением втянула ноздрями прожжённый,
пахнущий дымом воздух. При всех своих недостатках он все же слаще,
чем запах благовоний и дурных намерений.
Так, немного успокоилась, пора возвращаться к делам
насущным.
— Ме-е-е… — жалобно проблеял Иван, когда я проходила мимо.
Он уже не прыгал по двору, а лежал на песке. Но все еще пытался
дотянуться до собственного куцего хвоста.
— Ладно уж, прощу, — согласилась я и расколдовала. — Только
больше, чур, не хулиганить.
Побеседовала с другими матерями и послушницами. Выслушала жалобы
и пожелания. Пообещала, что при первой же возможности обращусь к
Королевскому совету с просьбой об увеличении дотаций. Приют в них
остро нуждается. Вот только кто будет слушать адептку? Рыцарь
ордена Света — другое дело, его слово весомо.
С грустью вспомнила о ларце с драгоценностями для ректора.
Нарушить устав и отдать часть настоятелю — так ведь потратит на
свои нужды, к тому же будет требовать откуп постоянно. Монахиням
иметь украшения нельзя, да они и не выходят за пределы монастыря. А
что до меня — если поймают за сбытом драконьих даров, лишат всех
титулов и званий. И тогда я больше ничем не смогу помочь ни приюту,
ни сиротам. Такой вот замкнутый круг.
Кроме капитального ремонта, приюту требовались новые места.
Брошенных детей становилось все больше, комнат не хватало.
— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я. — Можно
посмотреть новеньких?
Мне показали трех младенцев и одну девочку лет десяти. Малышка
почти не разговаривала и сиротливо жалась к Ануш, круглощекой и
очень доброй матушке. Каждый раз при виде брошенного ребенка мое
сердце обливалось кровью от жалости. Одно радовало: если Ануш взяла
девочку на поруки, то с ней все будет хорошо.