– Господин ждет вас, эменди.
– Видать совсем поиздержался вазари, раз вынужден посылать в
качестве сопровождения одну из своих наложниц, – подумал про себя
мужчина. Подумал, но в слух ничего не сказал, лишь слегка кивнул
головой.
Девушка, как будто прочитала мысли, повела посетителя окружным
путем через многочисленные комнаты и залы дворца, демонстрируя ему
тем самым богатство своего хозяина. Наконец, самолично распахнув
перед мужчиной резные двери, она поклонилась и бесшумно исчезла за
портьерой. Тяжело вздохнув, мужчина шагнул вперед. Десяток шагов, и
вот перед ним на небольшом возвышении сидят трое мужчин уже
преклонных лет, не потерявшие, однако, ни живости, ни силы. В
центре в большом деревянном кресле, богато украшенном резьбой,
расположился сам светлейший вазари Исмигал, владыка Ахолии,
крепкий, лет пятидесяти мужчина, в тканом золотом халате до пят, с
тонкими чертами лица, иссини черной шевелюрой и густыми, почти
сросшимися бровями и крючковатым носом истинного сельджинца и чуть
седой, квадратной бородой, спускавшейся до середины груди. Борода
была тщательно ухожена и, согласно обычаю, завита в тугие кольца;
из-под нее выглядывала массивная золотая цепь.
Слева от повелителя, на широком стуле без спинки, устроился
доблестный Мусафар, военачальник, «водитель тысячи аскеров»,
командир личной гвардии вазари. Он казался зеркальным отражением
своего хозяина, такие же тонкие черты, та же квадратная борода,
темные глаза под густыми широкими бровями. Титулы его вполне
соответствовали действительности, ибо воителем он был опытным,
удачливым и отважным, правда, аскеров под его рукой было не десять
сотен, а только семь десятков. Но и этого, с учетом наличия
гарудского гарнизона, вполне хватало, чтобы обеспечить безопасность
вазари. Справа от светлейшего вазари, на большой кожаной подушке,
замер предусмотрительный Типаи, ведавший на Трузанде, налогами,
казной, состоянием каналов и дорог, рощами пальмы шакри. Он был
родным братом вазари и самым его преданным помощником.
– Садись, достопочтимый Саккар, – вазари махнул рукой в сторону
большой расшитой подушки, лежащей возле низенького столика,
уставленного парой десятков всевозможных блюд, тарелок, кувшинов и
бутылок. Ножки кресла вазари, вырезанные в форме львиных лап, чуть
скрипнули, когда он махнул рукой.