Когда паромщик оттолкнул свое суденышко от причала, с моря донеслось холодное дуновение.
– Прохладно сегодня вечером, – пожаловался старик.
Калгари отреагировал подобающим комментарием. А потом согласился с тем, что еще вчера было теплее.
Он ощущал – или же ему казалось, – что читает в глазах лодочника скрытое любопытство. Перед ним находился незнакомец – причем после завершения туристического сезона. Более того, переправлявшийся в неурочный час – слишком поздний для того, чтобы можно было выпить чаю в кафе у пристани. При нем не было багажа, и поэтому можно было думать, что он не собирается оставаться на ночлег. (Действительно, подумал Калгари, зачем я так затягивал время? Не потому ли, что подсознательно как можно дальше отодвигал от себя этот момент, оставляя то, что надлежит сделать, на возможно поздний момент?) Время перейти Рубикон – реку… реку…
Память его обратилась к другой реке – Темзе. Он смотрел на ее воды незрячими глазами (неужели это было только вчера?), а потом глянул в лицо человека, сидевшего напротив него за столиком. В эти задумчивые глаза, в которых таилось нечто такое, чего он не умел понять. Сдержанность, некая мысль, осознанная, но не произнесенная. «Наверное, – подумал он, – глаза эти просто не способны выдать мысли своего хозяина».
Если подумать как следует, перспектива была откровенно жуткой: он должен исполнить то, что надлежит исполнить, – a после того забыть!
Калгари нахмурился, вспоминая вчерашний разговор. Этот тихий, приятный и безличный голос, говорящий:
– Вы вполне уверены в направлении собственных действий, доктор Калгари?
Он с жаром ответил:
– Что еще я могу сделать? Конечно, вы понимаете меня? А потому должны согласиться с тем, что уклониться я не могу.
Тем не менее он не понял взгляд глядевших на него отстраненных серых глаз и потому был слегка смущен ответом.
– Вопрос следует рассматривать со всех сторон – учитывая все его аспекты.
– Однако с точки зрения правосудия может существовать всего один аспект.
Он говорил горячо, на мгновение подумав, что слышит неблагородное предложение «замять» дело.
– В известной мере да. Однако, знаете ли, здесь кроется нечто большее. Большее, чем – скажем так – правосудие.
– Я не согласен. Надо думать и о его родственниках.
Собеседник торопливо произнес:
– Именно – да-да – именно о них я и думал.