Томпсон не чувствовал и половины того, что мог в момент этого
страшного осознания. Они уже в ловушке темного и коварного
волшебника на пике своего могущества — и Гарри был виноват в том,
что снова вышел навстречу Смерти не в одиночестве.
Вскоре и Мародеры почувствовали неладное. Он наблюдал за ними.
Первым прислушался к магии Сириус — он подолгу замирал у пыльных
зеркал и вглядывался в потусторонние дали. Джеймс поначалу
одергивал друга, косясь при этом на Томпсона, а потом и сам начал
сходить с лица. Они не сговариваясь остановились у подножия целой
мебельной горы. Парни тихо обменялись парой фраз и повернулись к
нему.
— Профессор, вы ведь чувствуете… это? — Сириус понизил
голос. — Чужая магия.
Гарри кивнул, останавливаясь рядом с ними и рассматривая
отражение комнаты в мутном зеркале старого трюмо без дверцы.
— Я думаю, что это чары, защищающие артефакт. Вполне в духе
Волдеморта.
Стоило ему произнести это имя, как тени сгустились, ожили — и
ринулись к ним со всех сторон.
Густые чернильные щупальца скользили по полу, вырывались из
углов и вытекали из-под оставленных вещей. Реакция Мародеров была
впечатляющей: они наравне с Гарри бросили щитовые чары — но
примитивная магия не могла противостоять изощренному темному
колдовству.
В голове у артефактора помутилось, как бывало при ментальных
атаках. Мир пошатнулся и поплыл. Из последних сил Томпсон кинул
особый щит на ребят — тот замерцал перламутровыми гранями,
образовав вокруг Мародеров идеальную защиту.
Его мутило и хотелось опустить руки, сдаться, но Гарри
отмахнулся от наваждения и сосредоточился на сложных движениях
палочкой — ему нужно было освободиться от липкой тьмы, которой
дышали тени; они оплетали и тело, и сознание — нужна была
абсолютная концентрация, чтобы высвободиться из этого плена хотя бы
на мгновение.
«Сосредоточься, Гарри!» — он словно наяву услышал голос
Гермионы, и это было той самой спасительной соломинкой, которая
была ему необходима. Не один вечер они провели вместе в больших
залах на Гриммо, совместно изучая и осваивая сложные защитные
чары.
Он перестал чувствовать давление: на затылок словно вылили
ледяное пюре, тиски спали — и вовремя. Тени вокруг Мародеров
терзали щиты, истанчивая их грани. Гарри бросил в чернильные хвосты
мощную вспышку чистого света.