Розье с радостью бы разделил прогулку со своей дорогой Друэллой,
которая также любила эти места, но сегодня жена предпочла
разобраться с многочисленной корреспонденцией, напоминающей о
приближении Самайна и череде традиционных торжественных приёмов.
Сделав круг по любимым тропкам, маг неспешным шагом направился в
сторону поместья. Но, не сделав и двух десятков шагов, он был
вынужден остановиться. В воздухе перед ним возник патронус-гончая:
Друэлла сообщала о деле крайней срочности и просила прибыть в
поместье незамедлительно. Помянув Мордреда, мужчина аппарировал в
холл поместья.
— Эбенезер! — Супруга уже спускалась к нему по парадной
лестнице. Только хорошо знавший её (или других Блэков) мог понять,
насколько женщина была взволнована. Губы были плотно сжаты, руки с
силой сжимали кружевной платок. Друэлла подошла к магу и очень
тихо, словно их кто-то мог услышать, прошептала одними губами: —
Здесь Слагхорн, мне пришлось открыть для него камин. Наш сын на
грани исключения!
***
Питер никогда не чувствовал себя хуже. За один день он потерял
своих друзей, уважение двух факультетов и очередной раз
возненавидел себя… Лёжа в кровати в ненавистной спальне, стараясь
отгородиться от сопения бывших друзей, Питер пытался найти хоть
что-то хорошее в сложившейся ситуации. Парень постепенно осознавал,
что он больше не Хвост. Ему теперь не нужно ходить с ребятами там,
где ему не хочется; не нужно будет постоянно заботиться о том,
чтобы быть полезным; он может делать то, что нужно именно ему. Но
что ему нужно?
Очередное утро принесло странное чувство пустоты и неизвестного
ранее острого и гнетущего одиночества. До одиннадцати лет Питер
всегда был под опекой мамы-колдуньи; отец-маггл тоже не обделял его
вниманием и любовью, но виделись они всё же реже, так как отец
много работал. А поступив в Хогвартс, он буквально с первых дней
оказался в компании мальчишек, которые быстро взяли его под крыло.
Это были его первые и единственные друзья. Теперь он остался один.
Под подушкой лежало письмо от матери и отца, полученное вчера, но
отвечать ему не хотелось. Признаваться единственным любящим его
людям, что он ничто? Парень не был к такому готов.
В спальне ещё было тихо: Питер специально встал раньше обычного,
чтобы не пересекаться с Джеймсом и Сириусом — Ремус всё равно был в
Больничном крыле после полнолуния. Возможно, если настроение
останется, он навестит его. Лунатик всегда проявлял понимание к
нему, и, вроде как, пытался его защитить от обвинений в переходе к
Слизеринцам.