— Сигаль, сколько ещё моим людям придётся здесь торчать?
Сигаль, которого артефактор про себя уже назвал клерком,
скрипуче ответил, не отрываясь от пергамента:
— Ты знаешь протокол не хуже меня, Ваймс. Авроры должны быть со
мной до конца описи. — Свиток в его руках с громким шелестом
свернулся. — Эта лачуга принадлежала полубезумной семейке. Двое из
них уже кормят дементоров в Азкабане- за нападения на маглов. —
Сигаль выразительно замолчал. — Поэтому я не имею права торопиться.
Мы осмотрим каждый закуток — и если здесь есть предметы, опасные
для простецов или магов, мы должны деактивировать их и доставить в
Реликварий…
Пока Сигаль говорил, половина кухонных вещей плавно взмыла в
воздух и поплыла прочь из дома. Аврор Ваймс хотел было что-то
сказать, но Сигаль продолжил:
— Взгляни на это.
Напротив аврора повисло кольцо, которое Томпсон тотчас же узнал.
Это было то самое, нужное ему кольцо Марволо Гонта.
Ваймс начал что-то говорить Сигалю, но артефактора уже тянуло
наверх, прочь из лабиринта воспоминаний.
— Я думаю, этого достаточно. — Произнёс уже в реальном мире
директор.
Гарри потёр глаза, горевшие после бессонной ночи. Он заметил,
что свет за окном уже смахивает на полуденный: в Омуте легко
потерять чувство времени.
— Получается, что крестраж сейчас в Реликварии? В Министерстве?
— Спросил он.
Дамблдор, который успел вернуться к своему удобному креслу возле
камина, прямо посмотрел на Гарри и произнёс:
— Кольцо, безусловно, было направлено в Министерство. Но в
архивных списках уже не значится.
Томпсон тоже вернулся к камину и устало опустился в кресло.
Голова неприятно гудела; разговор, несмотря на важность, хотелось
закончить — и отложить, перенести. Не желая вникать в последнюю
произнесённую Дамблдором фразу, он спросил, что это всё
означает.
Директор вздохнул, и сообщил Гарри, что означает это всего лишь
тот механизм, с помощью которого получают редкие старые артефакты
различные состоятельные волшебники. Поэтому кольцо может быть у
кого угодно - и могло сменить уже несколько рук.
В голове артефактора неприятно зудело. Так бывает, когда
ускользает очевидная мысль. Он пытался собраться, и только
упрямство позволило сформулировать главный вопрос этого утра:
— Кольцо стало крестражем?..
— Это и мне интересно, Гарри.
***
Утро для Джеймса началось ближе к полудню. С трудом разлепив
веки, он сел на кровати. Яркий солнечный свет заливал спальню;
кровати парней были пусты. Из гостиной доносился лающий смех
Сириуса. Джим чувствовал себя почти как обычно — если не начинал
думать о Лили. Поэтому он решил подумать о Томпсоне. Или, лучше, о
квиддиче.