– Ты прав, Валерий, беги за ней тоже, – сказал Ивановский.
– Я? Не смогу.
– Я пойду, – сказал капитан Буров, и проверил наган в кобуре. Но Бутлеров его предупредил:
– Стрелять нельзя, ибо если это он, то потом будем жалеть всю оставшуюся жизнь, что не воспользовались этим шансом.
– Каким? – не понял даже вирусолог Ивановский.
– Жить в двух мирах: и здесь, чтобы не было больно за прошлое, и там, чтобы не бояться смерти.
– Вы думаете, это возможно?
– Ну, а зачем, собственно, мы уполномочены на это секретное дело?
Буров хотел уже отдать наган, но передумал, и просто высыпал из него патроны.
Он пробежал кусты, и думал, что дальше опять будет песок, но.
Но был, да, но даже не лесок, а:
– Вишневый сад напополам с грушевым.
Капитан даже обернулся по сторонам: не попал ли он опять в Верхний Домик Че, где этот первопечатник разводил свои сады, как некоторые кроликов: в далеко не единичном количестве.
И нашел их под развесистой грушей с одной стороны и такой же пышногрудой вишней с другой. И более того, как и ожидалось:
– В состоянии Адама и Евы, – в том смысле, что не обратили на Бурова никакого внимания.
– Ну, вы совсем, что ли, страха не боитесь? – опешил он.
– Что вы имеете в виду, мистер?
– Он еще не проверен Ивановским, и может иметь вредные для обычного человека неприятности на своей шкуре. И даже бороде.
– Может еще где? – улыбнулась Кали полу улыбкой, так как второй предположительно части ее лица не было заметно с того ракурса, где замер от изумленного восхищения капитан.
Восхитился её красоте, а изумился быстроте, с которой когда надо, можно делать это дело.
– Да ничего не было, что ты так испугался, как будто давно хотел на мне жениться, но вот только теперь понял:
– Это правда.
И действительно, к изумлению, капитана, мужик и сказал на русском, правда, немного ломанном языке:
– Я хотэль сразу наказать вам, чито могу, и не кое-что, а именно то мохгу, что вам будэт жениться прямо зидэся.
– Я боюсь, мистер, она обманет, – сказал, уже немного оправившийся от первого изумления Буров.
– Сбежит? Не бойся, я так прикую ее к себе, что, честно, не отпущу одну даже в туалетум.
– Серьезно?
– Я тебе точно говорю, потому что прямо сейчас продемонстрирую ее ко мне почти прирожденную привязанность, – и хотел завести Кали на пару вишен подальше от его любопытных глаз.