***
Я очень люблю сумерки. Летние, зимние, предрассветные, вечерние – любые. Не люблю, когда солнце слишком сильное, а небо чересчур тёмное. Люблю полутона в природе, мягкость, плавные линии, дождь и жёлтые листья.
В людях – наоборот. Люди мне нравятся яркие, солнечные, ясные, прозрачные, искренние, открытые, смелые. Только такие могут вести за собой, и только рядом с такими – не страшно.12
***
Я не люблю нарядных мужчин, тар-тар из голубого тунца, Шато Марго, вопросы типа «а что он тебе подарил?», смешную американскую пословицу про «если ты такой умный» и всяческие разговоры про деньги.
Каждый раз мне становится ужасно неловко и как-то даже немножечко стыдно, когда небедные и неглупые в общем-то люди начинают на полном серьезе рассуждать об обязательном бесплатном образовании, обязательной бесплатной медицине, каких-то мифических поборах в школах и «баснословных» подарках врачам. Особенно грустно становится, когда в «дискуссию» вступают их праздные жены. Тут уж вообще – смех сквозь слезы: откуда ни возьмись вспоминается давно забытое экономическое образование и начинается пересчет купленных в классную комнату занавесок на некупленные колготки.
Этот номер – про деньги. Точнее, про то, что не всегда в мире умный – значит, богатый, про то, что богатый – не значит самый лучший, про то, что на каждого богатого всегда найдется еще богаче, и про то, что деньги – это всего лишь деньги, а не пропуск в рай и не панацея от одиночества – они и созданы для того, чтобы их отдавали. И уж кому-кому, а людям, которые умеют их зарабатывать, эта прописная истина понятна лучше, чем кому-либо другому.13
***
В детстве я мечтала быть продавцом мороженого, директором школы и вагоновожатой. Все эти три профессии меня завораживали одинаково. На четвертом курсе университета, определившись более конкретно и устроив своего годовалого ребенка в садик, я пошла работать в школу учителем русского языка и литературы.
Директором школы, которую я выбрала, была учитель физкультуры – красивая женщина с абсолютно нестандартным мышлением и бьющей через край энергией – наверно, поэтому она сразу же дала мне старшие классы, где часов литературы намного больше, чем уроков русского языка, и соответственно, свободы для творчества – тоже.
За пять лет моей работы в школе мы придумали с детьми немалое количество конкурсов, открытых тематических уроков и вечеров художественной самодеятельности. Однажды, в преддверии Нового 1991-го года, на одном из педсоветов Лилия Дмитриевна предложила: «А давайте поменяем традицию – пусть на этот раз каждый из нас подготовит для ребят свое выступление». Учителя промолчали, но согласились.