Каково же было ее удивление, когда девушку на следующий день после промывания желудка, выписали, тогда как Полину предписано было перевести в другую больницу.
Она ехала в машине скорой помощи с печатью трагической отрешенности на лице. Пусть эти люди пытаются вернуть ее в свой круг сколь угодно, ее решение умереть твердо и обжалованию не подлежит. В конце концов, они будут вынуждены выпустить ее, и тогда она снова займется исполнением своего плана. Но на этот раз, конечно, будет действовать умнее. Гораздо умнее.
Она успела прочесть табличку «Городская психоневрологическая больница» и презрительно усмехнувшись, пожала плечами. В небольшом кабинете ее встретила седая утомленная женщина и, задав несколько беглых вопросов о состоянии ее здоровья, подняла, наконец, на нее глаза от своих записей.
– Значит, отравиться хотела?
Полина демонстративно отвернулась. – Может быть, расскажешь, что случилось? – спросила женщина равнодушно.
Полина посмотрела ей в глаза и произнесла со всей твердостью, на какую была способна:
– Вы ничем не сможете мне п-п-помочь.
Голос предательски дрогнул на последнем слове, и девушка сразу же пожалела о том, что раскрыла рот. Ей никогда не удавалось выразить свою мысль настолько однозначно и твердо, чтобы ее правильно поняли и оставили в покое. Это хорошо получалось у Ларисы. Но любимой подруги вот уже три с половиной года нет в живых…
Вот кто мог бы ее понять и помочь ей. Лара обязательно подсказала бы какой-нибудь выход. Но мир несправедлив и поэтому Лары больше нет, Марты нет, и Полина вынуждена влачить свои дни, оставшись на свете одна одинешенька.
Полина всхлипнула, слезы градом покатились из глаз.
– Раскаиваешься? – поинтересовалась женщина все тем же казенно-равнодушным тоном.
– Я не хочу жить в вашем мире! – вскрикнула Полина. – Вы же не люди! Вы бесчувственные, вы!.. вы!..
И она разрыдалась навзрыд. Женщина нажала кнопку и за спиной у Полины возникла румяная веселая великанша.
– Пойдем милая, – пробасила она. – Пойдем, болезная.
Вздрогнув, Полина обернулась. Великанша улыбалась ей во весь рот.
Ей выдали отвратительный серый халат и стоптанные тапочки из кожзаменителя. Заставили выпить пару таблеток и сделали укол, после которого мысли с высокого перескочили на земное и сосредоточились на собственном организме: голова трещала, желудок одолевали болезненные спазмы, а к горлу подкатывала тошнота. Этот день Полина провела, скорчившись на кровати, застеленной серым влажным бельем.