Художник. Мое Я есть часть большей системы, и вместе с этим – тождественно ей. Как могу я быть не этой большей системой в своем мышлении и в своих мыслях? Могу ли я иметь свою волю? Если да, то может ли первый росток моей воли быть не частью большей системы? Если да, то, что во мне есть такое, что порождает этот первый исток? Насколько я могу быть источником порождения чего-то моего, особенного, что впоследствии станет частью большей системы? Если я подобие божье, что тоже может творить из ничего что-то, то насколько я свободен в изначальности моего творчества? Не могу ли я быть подобием той части вселенной, которой было предначертано противопоставить себя Богу и последовать участи Демона? Не является ли царствие земное царствием Демона? Не является ли земное противоположностью небесного, и его теневой частью, без которой, при возникновении света, ничто в мире быть не может? Могу ли я отличить в себе противоположные части, изначально заложенные во мне? Могу ли я жить, придерживаться только природы одной из них?
Демон. Мое низвержение было предопределено. Мне выпала участь падшего ангела. Я был один из лучших. Но именно я был низвержен на Землю. Я стал тенью Бога, Его оборотной стороной.
Бог. Нет. Ты стал самим собой, ты стал Демоном.
Демон. Но зачем я доступен переживанию? Почему я не в той части мира, которая еще только ждет своего проявления в душе человека?
Бог. Ты проявленный мир и та часть наиболее сложной структуры души, которая всегда искушает и является препятствием на пути ко мне! Человек познает твою суть, суть Демона, еще даже не зная, что это ты!
Художник. Ты хочешь сказать, что изначально человек содержит демоническую часть мира?
Бог. Человек содержит весь мир, но демоническая дается ему первоначально и лучше.
Демон. Я доступен для человека. Я одно совершенство человека! Любой мастер есть я, так как мастерство без моего участия немыслимо. А дальше последует низвержение, так как Бог не терпит совершенного мастерства и мудрости. Совершенное начинает с Ним соперничать.