Как пушистый котенок! Со щупальцами, конечно, но всё же. Не с
тентаклями какими.
Я вытянул правую лапу вперед, прицеливаясь. Из неё, под огромным
давлением воздуха, выстрелила тончайшая игла. Не люблю я тратить
биоматерию, тем более настолько плотную, как прочные кости. Ещё
больше терпеть ненавижу я их отращивать в режиме цейтнота. Но
другого способа достать шустрика, у меня сейчас не имелось.
Парень уже выбил кухонное окно боковым ударом ноги, причём само
движение выглядело для меня смазанным, как подёрнувшееся помехами
изображение. От укольчика он, впрочем, не убежал. Игла пробила
ткань синих джинсов, и вонзилась ему в ягодицу как раз тогда, когда
он ставил ногу на подоконник.
Во мне явно умер успешный медбрат. Любая дурка оторвала бы меня
с руками, ведь пациент принял лекарство от обострения, даже не
пикнув. И не потому, что был надежно зафиксирован или был жутко
запуган. Он даже не заметил укола, похоже. Чего не скажешь о самом
яде.
-Ар-ха! – заорал Тимоха, панически оглядываясь назад. В тот
самый момент, когда он собрался встать на подоконник обеими ногами,
мышцы его подвели. Рухнув на пол вместе со своей ношей, он оперся
на ладони, подволакивая ноги за собой.
Ну да, подумал я. Выше пояса паралич не должен был
добраться.
-«Ни баись», - я ухмыльнулся во всю ширину крысиной морды, -
Бить не буду. Сильно, то есть, не буду.
Что собирался ответить мне Тимоха, осталось неизвестным. На
вечеринку подвалило ещё одно действующее лицо.
В столь любезно выбитом проёме окна, внезапно появился
Форточник.
И без того, что эти существа в моё прошлое пребывание на Земле
были самыми пакостными, так этот конкретный экземпляр ещё и
оказался папочкой всех форточников, судя по его размеру. Тварь
энтропии, похожая на натянувшего на себя чёрное покрывало амбала,
мее-еедленно забиралась внутрь, по своему обыкновению изображая
ленивца.
До поры до времени изображая, конечно. Уж я-то помнил, что мышцы
форточника способны на взрывные усилия, позволяющие ему прыгать
издалека, и душить в своей хватке кого угодно.
Сначала на подоконник опустилась когтистая и длиннопалая лапа,
похожая на облитую чёрным битумом деревянную ветвь. Она напряглась,
и спустя несколько секунд в проёме показалась и голова твари. Не
имевшая шея, она словно росла напрямую из трапециевидных мышц, как
небольшая выпуклость между плеч. Лишь изредка моргавшие,
обсидианово-чёрные глаза без зрачков позволяли её выделить на фоне
прямоугольного и плоского туловища.