— Огромный такой купец, который твой сверток выхватил из-под
самых копыт лошади с мандариновой телегой. Еще бы чуть-чуть и
пропала твоя работа. Везучая ты.
— Вязучая, — бездумно поправила девушка обиходной остротой.
Нехорошее предчувствие только росло. Ей показалось по тону
собеседницы, что именно таким обычно вопрошают о приоритете
обнародования хорошей и плохой новости. — Где же чудом спасенное
мое сокровище?
— Спаситель и унес. Просил, коли вернешься, зайти прямо к нему,
в большую оружейную лавку на улице Резного Листа. Разговор, мол,
есть к мастерице.
Везение мастерицы раскрывалось со всей очевидностью.
— Спасибо, бабушка, — пролепетала девица, строя предположения,
зачем она чужедомному оружейнику понадобилась. Ни одно по душе ей
не пришлось нимало.
— Варенье-то купи, дочка. — торговка стала совать обомлевшей
счастливице бурый горшочек с портретом не то малины, не то
морошки.
— Давайте, бабушка, — вздохнула Арис, не особенно им
интересуясь. — Такое везенье мне еще заедать и заедать.
Дом оружейника меж построек делового квартала было найти так же
трудно, как разглядеть самовар среди чашек на столе. Он навис над
Арис едва ли не раньше, чем она свернула на улицу Резного листа.
Вся спешка сразу забылась. Ноги делали шаг, глаза находили тысячу
поводов задержаться.
Оттягивать стало уже невозможно, когда она оказалась у крыльца с
гигантской дверью и вывеской «ООО: очень острое оружие». Обнаружив,
что до порога добрела, согнувшись почти вдвое, Арис вернула себе
все 165 сантиметров роста и взялась за чугунную ручку.
— А, это вы потеряли свитер? — голос раздался за ее спиной,
отчего последняя вновь потеряла треть высоты.
Робко обернувшись, Арис обнаружила мужчину, по габаритам
способного соперничать с дверью своей лавки. Хотя богатый зимний
кафтан сидел на нем превосходно, он более походил на воина в
купеческой маскировке. Светлые усы и бородка, принятые у
нордических мечников, выправка и мощные кулачища плохо сочетались с
его нынешней профессией. Сходу было ясно, что начинал с другой
специальности.
— Я, — выдавила она с трудом и на всякий случай добавила
вежливо, — добрый день.
Еще девица заметила, как воззрились на нее несколько прохожих.
Зачем он ославил ее растяпой на всю улицу, сообщив о потере свитера
гласом трубным? Благо, хоть не юбку вязаную несла, не то его вопрос
вызвал бы куда больший ажиотаж.