— Яна, — услышала девушка приглушенный голос профессора,
будто тот говорил из-за невидимой стены, — проводи объект в
лабораторию.
Это конец!
Человек в шляпе поверх темно-зеленой банданы быстро совладал с
растерянностью. Когда он заговорил, умостившись рядом с Андреем на
корточки, изумление в его голосе уже исчезло.
— Слушай меня. Больше ни слова по-русски. Просто сиди и
молчи. В крайнем случае, помычи, но закрой рот на замок.
Человек в черной гангстерской шляпе поднялся, добавив:
— Если не хочешь, чтобы тебя купили на консервы.
Ливадов стиснул зубы, опасаясь выругаться. Консервы! Что за…
Нет, это не шутка. Людьми торгуют, словно скотом, и тот толстый в
сером плаще и с отвратной прыщеватой рожей в самом деле похож на
людоеда. Схарчит — и не заметишь как.
Нежданный доброжелатель отступил от Ливадова и принялся со
скучающим видом разглядывать выставленных на продажу. Только Андрей
вдруг заметил, что его пальцы нет-нет да и застучат по рукояти
пистолета в кобуре справа. Волнуется.
Раздались едва ли не крики. Жиртрест размахивал руками и громко
требовал продажи женщин, но старший из работорговцев был
непреклонен, только мотал головой и молчал. Толстяк вдруг тоже
унялся. Перестал кричать и взялся поочередно указывать на
пленников-мужчин. Он что-то говорил, тыкая кулаком сперва в сторону
дикарей, поднимая кверху то один палец, то два — указательный и
средний, — и работорговец удовлетворено кивал. Видно, сговариваются
по цене, и сейчас спора нет.
Непонимание возникло, лишь когда скупщик людского товара
добрался до троих с короткими стрижками и крепким телосложением.
Поднял три пальца, но продавец решительно не согласился. Вновь
разговор на повышенных тонах, и на сей раз в него вмешался
доброжелатель Ливадова. Человек в шляпе и бандане требовал себе
того пленника, что стоял посредине и был выше двух других. За него
было предложено четыре единицы — четыре пальца на вскинутой над
головой руке. Но толстяк перебил предложенную цену растопыренной
пятерней.
Тогда говоривший с Андреем попытался купить кого-то из двух
других короткостриженых и угрюмых пленников, однако толстяк каждый
раз перебивал цену. Работорговец растянулся в довольной ухмылке, а
человек в шляпе озлобленно таращился на толстяка, тоже донельзя
довольного собой, пока не махнул досадливо рукой. Жирный скупщик
рабов победил.