Так же и
с тем орлом было: подкараулили его охотники, сбили стрелой. Чтоб
ягнят больше не таскал. Орел громадный, страшный, по земле
катается, бьется. А Ултер уже к нему бежит. Орла только добили, а
брат уже и разрешения спросил, и крыло орлу ножом отпиливает.
Носился он с этим крылом, перья все расправлял… Пока оно не
завонялось и вшей мы не подцепили. Ох и влетело нам тогда от отца…
А когда нас наголо обрили – еще и я от себя добавил…
Как над
обрывом пробрались, так и тропа вниз пошла и дышать и ехать сразу
веселей стало. Потряслись мы еще чуток, и все. На месте!
Вот он –
заповедный луг. Как на нем очутился, можно говорить – на Коленях.
Или на Коленях Матери Предков. Вот и сама Мать Предков. А вон вход
в нее, это Лоно Матери. Что такое лоно, отец нам тогда не объяснил
и диду отмахнулся. Только дядька Остах развеселился: как корешки
свои отрастите, так и узнаете, что за лоно, теплое да мокрое.
Странные они люди, эти взрослые…
– К
источникам ни шагу! – уходя навстречу пастухам, бросил
диду.
– Ага. И
к реке не вздумайте. И с Коленей ни шагу, – доставая свой заплечный
мешок, добавил дядька Остах. Поглядев на нас, он рассмеялся. –
Вечером искупаемся. Сейчас никак, вы же мне всю рыбу разгоните,
неугомонные. Так что вечером, все вечером. Держите вот. – Всучив
нам большую краюху хлеба, два вареных яйца и кусок сыра, он пошел
вниз по течению речки.
Сейчас
лето, дожди еще не пошли. Поэтому мелко, и вода весело булькает меж
влажных камней. Внизу речка разливается среди них, как на блюдце.
Есть такие места между камнями, где вода с весны стоит и так
нагревается! В них купаться – самое то. Дома внизу такого нет.
Джура от дома близко, но течение сильное, вода глубокая и такая
холодная, что в любую жару пьешь – и зубы ломит.
Вот и
верь после этого взрослым. Они слово отцу дали, что будут
слушаться? Дали. А слово сыновей дана Дорчариан надо
держать!
– К реке
не ходи – вода холодная, утопнешь. К источникам не ходи – вода
горячая, сваришься. И где справедливость? – возмутился
я.
– Айда к
Лону.
– К Лону
Матери? С ума сошел? Туда ж нельзя…
– Внутрь
– нельзя, – серьезно кивнул Ули. – А снаружи, рядом, –
можно.
– Ну,
если рядом… – неуверенно протянул я, – тогда пошли.
И мы
пошли. Тогда-то это все и случилось…
Мы шли
вдоль гладкой скалы, к пещере, и вдруг брат крикнул мне: «Смотри!»
– и показал наверх. Я поднял голову и увидел сороку, которая,
смешно взмахивая хвостом и хлопая крыльями, пролетела над нами. А
потом опустилась прямо на скалу, в одну из расселин. Вся скала была
в таких расселинах и неглубоких трещинах. В одну из них она и села.
Наверное, там у нее гнездо. Снизу же не видно. Вот и Ули так
подумал.