— Ну, — крикнул он, — кто еще?
Разбойники заколебались, но
ненадолго. Разделившись на несколько групп, они начали неспешно
выползать на дорогу. Часть двинулась в мою сторону.
Я соскочил с мышастого, так как
чувствовал себя в седле не столь уверенно, как бывший наемник, и
также обнажил пистоли, направив оружие на ближайших бродяг. У моих
ног лежал возница, он находился в беспамятстве и слабо
постанывал.
— Сдавайтесь! — заорал лысый урод с
выдранными ноздрями. — Все одно, всех не перестреляете.
Он держался в отдалении, но Фосс не
промахнулся. Бродяга рухнул на колени, а потом уткнулся лицом в
землю. Оливер стрелял в пах. Пуля не убила, но сделала из
разбойника жутко вопящее существо, для которого мир превратился в
боль. Чем сильней он кричал, тем меньше решимости оставалось на
лицах бандитов.
Точку поставил я. Один из разбойников
поднял с земли камень и осторожно, дабы никто не увидел, вынул из
кармана ремень с петлей на конце. Такой пращей сняли кучера. Я
выстрелил и достал новый пистоль. Убивал я не впервые, но на сей
раз появилось нечто вроде сожаления.
Одно дело забрать чью-то жизнь в
горячке абордажного боя или пырнуть ножом на узкой ночной улице,
чтобы грабитель не ударил первым. Совсем другое — убить, чтобы
остудить чей-то пыл, хотя и сейчас не светский раут! Эти глупые
сожаления вдруг сильно обозлили меня. Помянув дьявола, я принялся
искать новую цель.
— Мы уходим, — послышался хриплый
возглас из толпы разбойников. — Не стреляйте!
Косясь на нас, бандиты деловито
обчистили своих мертвых товарищей. После, не церемонясь, подхватили
на руки чуть поутихшего лысого и убрались с дороги. Скоро их спины
скрылись за серыми деревьями. Теперь мы могли спрятать оружие.
Фосс слез с коня и зашагал к карете.
Есть ли в ней кто-то живой, мы не знали, ибо пассажиры до сих пор
себя не проявили. Я же наклонился к зашевелившемуся вознице и помог
ему подняться на ноги. Что-то у него спрашивать сейчас было
бесполезно. Кучер еще не вполне пришел в себя и смотрел на меня
малоосмысленным взором.
Оливер заглянул внутрь экипажа и
вдруг склонился в учтивом поклоне.
— Леди Кайлер! — донесся до меня его
возглас. Какое-то время Оливер говорил что-то еще; я не мог
разобрать, что именно. Потом Фосс залез в карету.
— Спасибо, сударь. Вы очень добры, —
поблагодарил кучер. Я помог доковылять ему до экипажа и взобраться
на козлы. Возница был еще очень слаб, но изъявил желание занять
свое место. Он сказал, что карета везла племянницу арнийского
кардинала и служанку. Сначала на дорогу выскочили двое оборванцев и
бросились под копыта лошадей, что вынудило остановить коней, а
после он ничего не помнит.