Я неспешно вооружился. Два пистоля,
бракемарт в плотных ножнах, поясной кинжал, один засапожный нож и
два метательных в рукавах. Черный плащ с глубоким капюшоном, маска
на лице и перчатки сделали меня одним целым с темнотой.
Некоторые утверждают, что могут
почувствовать во сне близкую опасность либо чужого человека, и
просыпаются. Возможно, но только не в том случкае, если рядом
ночная крыса. Особенно, когда она использует всю воровскую магию.
Никто и никогда не проснется, если я крадусь рядом в ночной тьме.
Николас Гард мог бы быть не только вором, но и убийцей.
Под мерный храп Оливера я отворил
окно и, ухватившись за карниз, начал медленно подниматься наверх.
Сердце бешено колотилось. Мне показалось, что на крыше прямо над
головой раздался давешний шорох. Отсчитывая в голове секунды и
обливаясь холодным потом, я подтягивался выше.
Время кажется вечностью, когда смерть
близка и ничего не можешь предпринять для своей защиты.
Беспомощность и уязвимость превращают каждое мгновение в бесконечно
долгое. Но я, наконец, очутился на крыше и спрятался за большой
плоской трубой. Я потянулся сразу ко всем воровским талантам, в
ночной темноте магия Харуза делала меня сверхчеловеком. Я видел
сквозь мглу очертания любых предметов, даже безлунной ночью, а слух
помогал там, где магический взгляд гасили тени.
Все мои воровские таланты обострились
до предела. На крыше находился я один. Я не шевелился, став частью
тени дымоходной трубы. Ночь и магия слили меня с ночной мглой
воедино. Я ждал. Мне казалось, что ждать придется недолго, и
предчувствия не обманули.
На крыше появился кто-то еще. Или
что-то. Несколько мгновений назад я понял, что не один: кожей
ощущалось чужое присутствие. Трудно объяснить, как почувствовал
появление кого-то другого, но теперь в ночи прятались двое.
Широкий поясной ремень успокаивающе
отягощало оружие. Рука крепко сжала рукоять длинного
двенадцатидюймового кинжала; другая легла на пистоль, снаряженный
серебром. Моей целью, скорее всего, был не человек или кто-то иной
из смертных рас Орнора. Противник ступил на крышу свершено
бесшумно. Я не видел ни движения, ни новой тени. Но он был
здесь!
Я вжался спиной в кирпичную кладку
дымохода и отмерял удары сердца, не шевелясь, дыша как можно
медленней и тише. Ничего не происходило. Только усиливалась тревога
и появились первые признаки страха. Слух не улавливал ничего. Видна
была лишь часть крыши. Труба позади скрывала добрую треть
кровли.