В противоположном углу лег Джон. Я
периодически поглядывал на него, памятуя о последней стычке, да и
вообще… Но с момента, когда нашли потерявшего сознание Оливера, он
не проявлял агрессии в мой адрес. Сейчас Шрам уставился в потолок и
задумчиво жевал соломинку.
Очень хотелось спать, однако в голове
все время крутились мысли о Фоссе. Беспокойство за бывшего наемника
не удивляло, ведь совместное предприятие, в котором ты или пан, или
пропал, сближает.
— Что будет с Фоссом? — спросил я. —
Церковник говорил о каком-то аббатстве.
— Аббатство Маунт, — ответил Шрам и,
в сердцах выругавшись, снова стал похожим на самого себя. —
Проклятый пепел! Аббатсво Маунт — что твоя тюрьма!
Арниец вскочил на ноги и принялся
мерить камеру шагами, выплевывая ругательства. Я терпеливо ждал
пояснений, не пытаясь успокоить взбешенного Шрама. С ним придется
неопределенное время делить замкнутое пространство.
— Скоро четыре года, как я ошиваюсь в
Загорье, — продолжил Джон, усевшись на свое место. — Порой доходили
рассказы, как кого-нибудь из здешних или гостевых кусали упыри либо
прочая нечесть. Кто был мертв, того упокаивали.
В груди появился холодный комок. Я
вспомнил обряд упокоения деревенского вампира, его жуткие глаза с
почерневшими белками без зрачков, забрызганного кровью сельского
священника. Одно из самых страшных и неприятных воспоминаний за мои
четверть века.
Шрам сплюнул и, найдя новую сухую
соломинку, заговорил вновь:
— Кто жив, того отвозят в это
аббатство. Я не слышал, чтобы из Маунта возвращались. Попасть туда
— все одно, что получить тюремный срок до конца дней.
— Нужно вытащить Оливера. Далеко до
аббатства?
— Не знаю. Ждем Роя, — ответил Джон,
покачиваясь и роняя крепкие ругательства про тюрьму, церковь,
нечисть, эльфов, упырей и все треклятое Загорье вместе с Сумеречьем
и Запустением. Он определенно не находил себе места из-за
бездействия, покуда Оливер пребывал в цепких лапах инквизиции.
Я же буквально проваливался в сон.
Ждем Роя, а сейчас спать. Пока он не появится в камере,
предпринимать что-то бессмысленно. Засыпая, вдруг поймал на себе
пристальный взгляд Шрама и даже сквозь тягучую дремоту понял, что
он смотрит на меня как-то по-новому. Без обычной бычьей злобы.
Хорошо, не рассказал ему, что
нападавший проник в комнату из-за меня…