…Засыпая, она услышала, как Стас завозился и
встал.
– Ты куда? – не открывая глаз, в полудреме поинтересовалась Ника.
– Спи, спи. Я сейчас.
Чуть позже раздалось клацанье кнопок
мобильного телефона, и Стас громким отчаянным шепотом попросил:
– Лерка, ну возьми же трубку!
Уже погружаясь в тревожный, наполненный
неприятными обрывочными видениями сон, Ника услышала, как Шатров выругался в
адрес Федора, который куда‑то подевал фонарь.
Ранним утром Нику разбудил вопль. Она
испуганно открыла глаза. Стаса рядом не было, а из другой комнаты доносились
завывания. Ника вскочила и, путаясь в тряпье, которым укрывалась ночью,
выбежала на голос.
Прямо на полу, обхватив руками взлохмаченную
голову, сидел Федор и громко, по‑бабьи визгливо причитал.
– Федор… – начала Ника и тут же осеклась, увидев Стаса. Тот лежал на полу
навзничь, широко раскинув руки и устремив невидящий взгляд в потолок. Рядом
валялся фотоаппарат, с которым Шатров практически никогда не расставался, и
выпавшая из мертвого кулака толстая оплавленная свеча. Но больше всего Нику поразило
то, что его великолепные смоляные волосы на висках побелели, словно покрылись
густым инеем.
Как бы Нике ни хотелось поскорей попасть
домой, ей пришлось задержаться в районном городке еще на ночь: когда
закончились все неприятные беседы с местной полицией, выяснилось, что на Москву
уже нет рейсов и ближайший автобус отправится только утром.
Уснуть она не смогла и всю ночь проплакала от
страха и от жалости к Стасу и к самой себе, брошенной одной в этой страшной
глуши. И едва забрезжил серый, словно покрытый толстым слоем пыли рассвет,
торопливо собралась и почти бегом кинулась на вокзал.
В Москву Ника прибыла лишь к вечеру. Шагнув на
грязный, но после всех приключений показавшийся самым родным и прекрасным на
свете асфальт столичного автовокзала, она достала мобильный и набрала номер
подруги.
– Оль, ты дома? Я к тебе приеду. Скоро. Можно?
Ольга ожидаемо ответила, что да, конечно, и,
встревоженная ее расстроенным голосом, поинтересовалась, что случилось.
– Потом расскажу. – Ника не стала вдаваться в подробности по телефону, спрятала мобильник
в сумку и направилась в сторону метро.
Дома у Ольги было как всегда тепло и уютно. И
сама хозяйка, румяная и аппетитная, как свежеиспеченная булочка, хлопотала на
кухне, легко, словно играючи, замешивая тесто для пирожков. Ника с долей
зависти наблюдала за ловкими движениями Олиных рук, с сожалением признавая, что
она, Ника, совершенно не приспособлена к ведению хозяйства. Печь она так и не
научилась, как ни пробовала.