или после рождества Христова?
– Дайте подумать… Боже мой, как же я это забыла?
– Да из-за чего, собственно, состоялись крестовые походы? Ведь из-за гроба Христова?
Кровь бросилась в голову девушке.
– Какая я бестолковая! Вот вам наше женское воспитание! Все выучено как-нибудь, для урока только, без толку, без связи. В эту минуту я, кажется, не в состоянии даже сказать вам, кто прежде царствовал: Александр Македонский или Александр Великий?
Сострадательная улыбка появилась на губах учителя.
– А и то, постарайтесь-ка припомнить: кто из них жил раньше?
Бреднева глубокомысленно устремила взор в пространство. Вдруг она вздрогнула и закрылась руками.
– Ах, батюшки мои, да ведь это одно и то же лицо!
– Не падайте духом, – старался утешить ее Ластов. – Ничто не дается вдруг. Как возьметесь толково за дело, так все еще, даст Бог, пойдет на лад.
Gutta cavat lapidem non vi, sed saepe cadendo,
Homo venit doctus non vi, sed semper studendo.
[13].
– И этого не понимаю… – прошептала ученица.
– По-нашему это: капля по капле и камень долбит. Продолжайте свои занятия латынью у брата: латинский язык также содействует умственному развитию, займитесь, если успеете превозмочь себя, и математикой. Мы же с вами примемся сряду за естественные науки. В начале я намерен посвятить вас в органографию растений: она доступнее прочего. Уж скоро семь, – прибавил Ластов, глядя на часы. – Прикажете начинать?
– Сделайте милость, – проговорила, не взглядывая, пристыженная экс-гимазистка.
Началась лекция. Юный натуралист имел дар говорить плавно, удобопонятно, картинными сравнениями, и того более: он говорил с любовью к излагаемому предмету, почему речь его приобретала некоторый поэтический колорит. Для большей наглядности он описываемое им чертил на листе бумаги, причем выказал также заметный навык в рисовании. Известно, что ничто так не располагает слушателя к внимательности, как видимое сочувствие самого повествователя к своей теме. Бреднева слушала учителя с притаенным дыханием, боясь проронить слово. Лицо ее зарумянилось, глаза увлажились; отблеск вдохновенной лекции натуралиста-поэта упал на непривлекательные черты ее и сделал их почти миловидными.
В соседней комнате пробило восемь. Ластов прервал поток своего красноречия.
– На сегодня, пожалуй, будет? Девушка очнулась, как от волшебного сна.