Миллиарды жизней — ради чего? Да
просто не повезло. Нам всем очень сильно не повезло.
Спускаюсь в метро по неработающим
эскалаторам и чуть не ловлю грудью пулю. Некий дед с двухстволкой,
резко развернувшись и выпучив глаза в испуге, дёргает крючок, я
бросаюсь в сторону и пропускаю заряд дроби.
— Ополоумел, ле кон?! — выкрикиваю я,
скрываясь за колонной.
Дед тоже, не будь дурак, занял
укрытие.
— Эй, не стреляй, моржа мне в жопу! —
крикнул мне в ответ дед. — Я с испугу! Случайно
получилось!
— Не буду стр̀елять! — воскликнул я. —
Бывает! Ты кто такой и чьих будешь?!
— С Васильевского! — ответил дед. — А
ты чьих?!
— Агату Петр̀овну знаешь?! — спросил
я.
— Знаю! — уверенно ответил
дед.
А я думаю, что по-настоящему не знает.
Никто, сука, не знает.
— Кто она такая?! — спросил я, чисто
на всякий случай.
— Лидер нашей общины! — ответил дед. —
Раньше работала в Казахстане где-то, но на пенсии давно! Так чьих
ты сам будешь?!
— Внук я её! — сообщил я ему. —
Дмитр̀ий Вер̀ещагин.
— Тот самый, что ли?! — удивлённо
вопросил дед. — Я выхожу, не стреляй!
Я тоже выхожу, но держу левый обрез
наготове.
Вижу перед собой мужичка лет
пятидесяти, никакой он не дед, в сером ватнике, чёрных брюках,
кирзовых сапогах и с ТОЗ-34 в руках.
— Ребята, это свой! — крикнул дед
через плечо. — Подходи, Дмитрий!
Подхожу к нему и вижу, что к нам
приближаются другие люди — парни и женщины, вооружённые оружием
ближнего боя.
— Вы чего с одним р̀ужьём сюда
попёр̀лись? — удивился я.
— Мы тут с экспедицией, — ответил дед.
— Я — Сергей Николаевич Аршанин, недавно присоединился к
общине.
— Р̀ад знакомству, — кивнул я ему и
пожал протянутую руку. — Что за экспедиция такая
интер̀есная?
— Боевая группа тут была два часа
назад, — пояснил Аршанин. — Должно было быть безопасно.
— На улице дождь, мер̀твецы
забар̀ахлили и начали шататься по гор̀оду, — предупредил я. — Так
что не очень-то и безопасно. Лучше уходите обр̀атно, а то кр̀анты
вам всем.
— А ты чего в метро забыл-то? —
нахмурил брови Сергей Николаевич.
— Пер̀емещаться так удобнее, —
объяснил я. — Не хочу р̀уки лишний р̀аз мар̀ать.
— Так и говорил я Соколовскому, что на
поверхности идея лежит! — хлопнул себя по бедру Аршанин. — Суперы
точно ходят, а значит, небезопасно это нихрена! Но кто ж, якорь мне
в гузно, меня, старого, послушает?