4.31.2 Парадокс двойственности власти
Она проснулась от какого-то странного ощущения, то ли запаха, то ли вибрации пола, она не поняла. Посмотрела на часы — почти шесть вечера, поёжилась от холода и спрятала руку обратно под одеяло. Полежала ещё немного и встала, быстро оделась, завернувшись в самое тёплое, что у неё было, пошла в ванную, с удовольствием сунула руки под горячую воду, размышляя о том, что надо обновлять гардероб, природа намекает. Привела себя в порядок, с печалью вспоминая ту тихую пустоту в голове, с которой сидела на полу как собака, которая прикидывается котом. Всё прошло, мысли протрезвели, она опять стала думать о своём месте в этом мире, об их странных отношениях с министром, о его откровении перед чёрной свечой.
«Ничего же не изменилось, он всё ещё должен жениться на женщине своего круга. Да, вчера он испугался за меня после взрыва, это заставило на нервах наговорить лишнего, но сейчас он, скорее всего, уже жалеет об этом.
Как теперь себя вести? Как будто откровения при свече не было? Или как будто разговора за столом на кухне не было?»
Верхом иронии ситуации было то, что она сразу подумала, что надо спросить у министра, как бы он поступил в этом случае.
Она пошла на кухню и поняла, что её разбудило — по полу дико тянуло холодом, как будто где-то было открыто окно. Осмотрев кухонные, она прошла мимо окон гостиной в библиотеку, и остановилась на пороге — там господин министр менял стекло. Он увидел её, улыбнулся, отложил молоток и повернул амулет на шее, с улицы хлынули звуки — шум ветра, шаги, окрики, птичьи голоса.
— Всё-таки разбудил?
— Я выспалась, — попыталась улыбнуться Вера, нервно шастая глазами от молотка на подоконнике к разрезанным стёклам на письменном столе, к рукам министра Шена под закатанными рукавами рубашки, открывающими предплечья, так неприлично, что ей хотелось извиниться за наглость своих глаз и отвести их скорее, хотелось и никак не получалось. Он понимающе улыбнулся:
— Я не могу это никому поручить, я никого сюда не пускаю. Не стойте тут, холодно.
Она кивнула, вышла и закрыла дверь. Пошла на кухню, поставила чайник, достала из холодильника фрукты и стала их мыть и резать, перед глазами всё ещё стояла картина из библиотеки, проступали новые детали — сложенные на табуретке вещи министра Шена, которые она с него снимала, надорванная кобура без оружия, на столе ящик инструментов, чертежи, ампулы... одной не хватало. Странно.