Он задумался, потёр подбородок и осмотрел свою воображаемую разобранную конструкцию, нахмурился и вздохнул:
— Ну так вот, чего я от вас хочу. Первое — чтобы Двейн пришёл, мне нужна ещё одна ампула обезболивающего, а лучше две. Второе — ему нужна какая-нибудь лёгкая, не жирная еда, я проверил, у вас такой нет, так что придётся готовить. Если вы согласитесь, то я пойду ампулы отнесу, а если нет — то пусть лежит ногти грызёт, он сам виноват, что сбежал, я его не звал.
Он поднял глаза на Веру, продолжая держать в руках свою систему парадоксов двойственности власти, шкодно улыбнулся, зажмурился и опустил руки, шёпотом выдохнул:
— Веду себя как Барт.
Вера тихо рассмеялась, кивнула:
— Идите относите.
— Спасибо, — он с облегчением кивнул, превратив движение в ироничный обессиленный поклон, чётко развернулся и вышел. Вера кривовато улыбнулась сама себе — он решил делать вид, что обоих разговоров не было, интересный вариант. Хотя, наверное, самый удобный.
«Ну что ж, пусть будет так, посмотрим, что из этого выйдет.»
4.31.3 Суп со звёздами и божественная теория Барта
Открыв холодильник, она поняла, что там много чего не хватает, но достала что есть и начала готовить, уверенная, что господин министр в своей великой предусмотрительности всё захватит. Так и оказалось, спустя минут пятнадцать она услышала в библиотеке шаги, шёпот и тихий смех, они вошли, министр поставил на стол бумажный пакет с продуктами, Двейн поклонился:
— Госпожа, моя благодарность не знает границ. Чем я могу вам помочь?
— Выздоровеешь — отработаешь, — улыбнулась Вера, — ты полезный товарищ, мне нравится мысль иметь тебя в должниках, — он улыбнулся шире и опустил голову, Вера осмотрела его с ног до головы — мягкие свободно зашнурованные тапки из двух половин, она видела такие в цыньянском квартале, их носили почти все, только шнуровали туго; свободные серые штаны и тёмно-синий халат, тоже цыньянский, с поясом, завязанным тем же узлом, которым завязывал свои министр в Тяжёлые Дни; под халатом рубашка с расстёгнутым воротом, повязка на шее, общий вид мятый и потрёпанный, она кивнула ему на табуретку: — Садись, отдохни, я сама.
— Спасибо, — смущённо шепнул Двейн и прошёл к столу, министр уже сидел там и читал какие-то бумаги.