— Хорошо. Договорились.
Я улыбнулась и отставила недопитую чашку. Не знаю, как Белла, а
я не очень любила чай. Вот кофе — другое дело. С ним мир по утрам
казался не таким неприветливым, и жизнь расцветала яркими красками.
Все бы отдала за маленькую чашечку эспрессо!
Присси шустро выскользнула за дверь, а я подождала, пока стихнут
торопливые шаги, и подъехала к шкафу.
— Что же с тобой не так? — задумчиво пробормотала вслух и снова
вспомнила тетю Фиму.
Та постоянно беседовала то с духами, то с трансцендентными
сущностями, то еще с какой-то неведомой «живностью». Неужели и я
пошла по ее стопам?
— Да нет, не может быть. Просто у меня форс-мажор, а поговорить,
кроме как с собой, не с кем. И доверять никому нельзя, —
пробормотала все так же вслух, а потом открыла дверцы шкафа и
внимательно, миллиметр за миллиметром, осмотрела его
внутренности.
Обычное дерево, никаких потайных плашек или выдвигающихся досок.
Все прибито крепко и добротно. Скорее всего, искать нужно не в
шкафу, а за ним. Я рассматривала шкаф, а сама машинально перебирала
висящие на плечиках платья. Почти все — светлые, длинные, с нежной
вышивкой и высокими воротниками. Неужели мне придется это
носить?
Не успела так подумать, как в дверь коротко постучали, и на
пороге появилась Присси, а за ней переминались с ноги на ногу
вчерашние слуги — высокий и худой, как палка, истопник Карл, и
маленький, похожий на шар для боулинга дворовый работник
Ульрих.
— Темного дня, миледи, — грустно поздоровался Карл, и на его
длинном усатом лице застыло страдальческое выражение.
— Доброго здоровьичка, миледи, — жизнерадостно пропищал
шарообразный Ульрих и растянул губы в щербатой улыбке. — Говорят, у
вас для нас работенка есть?
Улыбка стала еще шире, обнажив отсутствие двух передних
зубов.
Ты гляди, какой оптимист. Прямо готов к труду и обороне.
— Есть, — кивнула в ответ.
Я старалась говорить тихо и мягко, правда, уверенности, что это
придает мне сходство с настоящей Беллой, не было.
— Хочу передвинуть шкаф подальше от камина. Боюсь, рассохнется
от постоянных перепадов температуры, всю ночь потрескивал, спать
мешал.
— Это мы мигом, миледи, — бодро ответил Ульрих, и подтолкнул в
бок унылого Карла. — Ну-ка, бери с той стороны, — велел он
товарищу.
Карл молча подчинился, но усы его поникли еще печальнее.