Я с трудом заставила себя отвлечься от прошлого, и твердо
посмотрела в холодные глаза опекуна.
— Вы уверены, что в ремонте нет необходимости? Это ведь не вам
приходится жить в окружении… старых вещей.
Я в последний момент заменила слово рухлядь на более
нейтральное, и обвела рукой плотно заставленный кабинет.
— Половину из которых, между прочим, давно пора выкинуть. И
вообще, я могу сама решить, что мне делать.
— Не можешь, — процедил опекун, заставив меня поперхнуться от
возмущения.
— Что?
— Ты вольна распоряжаться только ежемесячной суммой содержания,
и не более того. На любые крупные траты необходимо согласие
опекуна, а я его не дам.
— Но почему?
— Потому что это неразумно.
Да что ж такое-то! Я с трудом сдержала рвущиеся с языка
ругательства.
— И какова сумма моего содержания? — постаравшись взять себя в
руки, невинно поинтересовалась у опекуна.
— Двести ронов, — ответил тот, и поднялся из-за стола.
На идеально отглаженном костюме не осталось ни одного залома, ни
единой складочки. Темно-синее, почти черное сукно плотно облегало
прямые плечи и ровную спину, длинный ряд застегнутых пуговиц
придавал сюртуку форменный вид.
— Тебе пора отдыхать, — сухо произнес Давенпорт.
Он подошел ко мне, взялся за спинку кресла и покатил его к
дверям.
— Но мы не договорили!
— Разговор окончен, Изабелла, — твердо произнес опекун и выкатил
кресло в коридор. — И возвращаться к нему мы не будем.
— Получается, мое мнение ничего не значит? — тихо спросила я,
хотя больше всего на свете мне хотелось громко выругаться и послать
Давенпорта по известному каждому русскому человеку маршруту.
— Белла, ты слишком юна и неопытна, и совсем не представляешь
тягот жизни, — голос опекуна зазвучал чуть мягче. — Поверь, я знаю,
что для тебя будет лучше.
Ну-ну. Значит, сиди, девочка, и не рыпайся, взрослый дядя все за
тебя решит. Что ж, это он зря. Я не Белла. И не собираюсь покорно
подчиняться чужой воле.
— Сколько мне осталось до совершеннолетия?
Я сжала подлокотники кресла, уговаривая себя не заводиться.
— Три года.
— Так долго?!
Я все-таки выругалась на великом и могучем. Да что ж такое-то!
Столько я точно не выдержу!
— Что ты сказала? — переспросил Давенпорт и остановился.
— Не обращайте внимания. Старый диалект. Скажите, а сколько мне
сейчас?
— Ты действительно не помнишь? — в глазах опекуна мелькнуло
сомнение. — Месяц назад исполнилось семнадцать.