— Посетители уже уходят, Эви, — негромко сказал глава полиции,
даже не пытаясь скрыть за субординацией то, чего не должны были
видеть посторонние. Впрочем, вряд ли он смог бы это скрыть. Уж
слишком искрило между этими двумя, казалось, еще немного, и дрова в
потухшем камине сами собой загорятся.
Мне аж завидно стало. Бывает же такая любовь! Прям как в книгах.
А вот я еще ни разу ни в кого не влюблялась до беспамятства. Как со
Славиком на третьем курсе сошлась, так больше ни на кого и не
смотрела, хотя горячей любви между нами не было. Скорее, симпатия,
удобство, и привычка. А тут…
— Всего доброго, лорд Каллеман, — поторопилась попрощаться с
главой полиции, и Давенпорт выкатил кресло в коридор.
***
Пока мы не покинули здание, опекун не проронил ни слова. Молчал
он и всю дорогу до дома. Сидел на переднем сиденье огромной
старомодной машины, словно деревянный истукан, и даже головы не
повернул. А вот когда мы оказались в гостиной особняка, Давенпорт
пару раз прошел мимо меня, шагая широкими размеренными шагами, а
потом остановился напротив и пристально, не мигая, уставился своими
холодными глазами.
Мне стало не по себе. Оказывается, это не очень удобно, когда на
тебя все время смотрят сверху вниз. Если бы я могла встать и
оказаться на равных с этим непонятным мужчиной…
— Белла, расскажи еще раз по порядку, что произошло.
Давенпорт отступил на шаг и наконец-то перестал нависать надо
мной и сел в кресло.
— Что именно вы хотите услышать? Что в этом доме есть кто-то,
кто желает моей смерти? Или то, что мое недавнее падение, как я
подозреваю, вовсе не было случайным?
Я все-таки не смогла сдержать эмоции, и они прорвались
наружу.
— Успокойся, Изабелла. Я понимаю, ты расстроена, но постарайся
держать себя в руках.
В отличие от меня, опекун оставался невозмутимым, и это
неожиданно разозлило. Чурбан бесчувственный! Меня тут едва не
убили, а ему все равно.
Одеревеневшую от долгого сидения спину свело болью, но я изо
всех сил старалась держаться и не показывать, как мне плохо.
— Тебе прекрасно известно, что юной леди не пристало слишком
открыто проявлять свои чувства, — продолжал занудствовать
Давенпорт.
— Даже когда юную леди пытаются убить? По-вашему, я должна была
тихо сидеть и ждать, пока неизвестный сделает свое дело?
При воспоминании о чужих руках, сдавливающих горло, по коже
пробежали мурашки.