Я наблюдала за Давенпортом, и в душе зрело нехорошее
предчувствие. У меня такое бывало. Где-то в районе сердца
появлялось мерзкое сосущее ощущение, и в скором времени обязательно
происходило что-то неприятное.
— Что вы сказали капитану?
Я не выдержала гнетущего молчания и решила выяснить, что
происходит.
— Белла, постарайся успокоиться, — голос опекуна звучал тихо и
удивительно мягко. — Тебе не нужно так волноваться. Вот, выпей
воды.
Давенпорт легко пересек разделяющее нас расстояние, наполнил из
графина стакан и подал его мне.
— Я не волнуюсь, я просто не понимаю, почему вы отослали
полицию.
Пить не хотелось. Я поставила стакан на стол и выжидательно
посмотрела на опекуна.
— Что ж, хорошо. Я объясню, — после незаметной паузы ответил
Давенпорт.
Он взялся за спинку моего кресла и подкатил его к небольшому
овальному зеркалу, висящему в простенке между окнами.
— Расстегни ворот платья, — негромко сказал опекун.
Не задавая вопросов, сделала, как он просил.
— Что ты видишь?
— Ничего особенного.
— Вот именно, Изабелла. Ничего. Ни следов насилия, ни синяков,
ни малейшей царапины. Ничего.
Давенпорт смотрел в глаза моему отражению, а я глядела на тонкую
изящную шею, белеющую в кружевах ворота, и чувствовала, как по
спине бежит холодок, а к горлу подступает крик.
Никаких следов. Ни одного. Но ведь они были! Я точно помнила
багровые синяки, опоясывающие шею уродливым ожерельем! А сейчас их
нет. Неужели я схожу с ума?
— Видишь? Тебе просто померещилось.
В карих глазах стоящего за моей спиной мужчины мелькнуло что-то,
похожее на жалость.
— Но это невозможно, я ведь помню…
Я коснулась шеи и машинально провела пальцами по коже. Ни
следов, ни боли. Очень странно.
— Белла, послушай меня. У тебя и раньше случались такие…
видения. Еще до твоего падения. Леди Летиция была весьма
обеспокоена этим, и показала тебя лучшим докторам Бреголя.
Давенпорт слегка наклонился, нависая надо мной сзади, и мне
захотелось отодвинуться. Видимо, что-то мелькнуло в моих глазах,
потому что опекун тут же отстранился.
— Они решили, что я сумасшедшая?
Давенпорт достал из нагрудного кармана часы, не торопясь открыл
крышку, бросил взгляд на циферблат, и только после этого
ответил:
— Нет. Консилиум пришел к выводу, что у тебя слишком
чувствительная натура, подверженная влиянию тревожных переживаний и
снов. Доктора выписали успокоительные микстуры, и посоветовали
свозить тебя на воды.