— Что тебя интересует?
Голос Давенпорта прозвучал немного хрипло.
— Кем были мои родители?
— Никак не привыкну к тому, что ты ничего не помнишь, — не
поворачиваясь, ответил Давенпорт. Его спина выглядела напряженной,
а жест, которым он поглаживал крышку часов, выдавал волнение. —
Кристофер и Пенелопа Бернстоф были талантливыми
магами-артефакторами. Твои родители жили в Эрголе и работали в
фамильной мастерской. Кристофер вырезал из дерева фигурки людей и
животных, а Пенелопа наделяла их особыми свойствами. Состоятельные
клиенты выстраивались в очередь, чтобы заполучить эти скульптуры,
считалось, что они приносят своим владельцам удачу. Кстати, ты
очень похожа на отца. От матери тебе достался только цвет
волос.
— А почему меня воспитывала тетя?
— Через четыре года после твоего рождения Пенелопа и Кристофер
Бернстофы погибли при взрыве в мастерской. Было проведено
тщательное расследование, но установить, что произошло, так и не
удалось. Тетя Кристофера, Летиция Бернстоф, взяла на себя заботу о
твоем воспитании, и привезла в Бреголь, где ты и прожила все это
время.
Я слушала опекуна, и невольно сравнивала историю Беллы со своей
собственной. Я ведь тоже росла без родителей. Отец бросил маму,
когда узнал о ее беременности. Он заявил, что жизнь слишком коротка
и нужно успеть взять от нее все, а прицеп из бабы с мелким
нахлебником ему и даром не нужен. И вообще, еще неизвестно, чей это
ребенок. Вскоре его посадили за кражу, а мама, после моего
рождения, быстро покатилась по наклонной. Мужчины, спиртное,
травка, потом — наркотики. Тетя Фима рассказывала, что, когда она
приехала в Томск и вошла в коммуналку, я тихо сидела в углу и
мусолила сухую баранку, мама спала в обнимку с каким-то парнем, а
на полу валялись пустые бутылки и использованные шприцы. «Я как это
увидела, чуть с ума не сошла, — вздыхала тетя Фима. — Схватила тебя
в охапку и выскочила из этого притона. А потом позвонила Лелечке и
попросила помочь оформить опекунство». Лелечка, или Ольга
Андреевна, была тетиной подругой детства, и занимала какой-то
видный пост в администрации города. Не знаю, на какие рычаги она
надавила, но уже спустя пару недель все необходимые бумаги были у
тети Фимы на руках, и мы с ней уехали в Питер. Строго говоря,
Серафима Никодимовна приходилась мне не родной, а двоюродной тетей.
Но все эти тонкости я узнала намного позже, когда подросла и
заинтересовалась своей родословной. К тому времени мамы уже не было
в живых, а моя родная бабушка знать не хотела ни о каком «отродье»,
заявив, что с таким отцом мне прямая дорога в тюрьму. «Ты, Фима,
деньги-то дома не храни, — советовала она во время одного из
разговоров по скайпу. — А то однажды эта бандитка тебя ножичком
пырнет, выгребет все подчистую, да и сбежит». Тетя Фима тогда молча
закрыла ноутбук и больше никогда не общалась с моей бабкой, а я
дала себе слово, что вырасту и докажу всем, что плохая
наследственность ничего не значит. А еще я пообещала, что получу
самое лучшее образование, и тетя Фима обязательно сможет мною
гордиться. Именно это обещание заставило меня окончить школу с
золотой медалью и поступить в университет на бюджет. И оно же
давало мне силы учиться и работать одновременно, хоть это и
оказалось очень нелегко. До сих пор помню, как спала по пять часов
в сутки, и ела на ходу, чтобы все успеть.