По крайней мере, я в это верю.
Матильда несколько секунд смотрела на меня. Клешня тыльной
стороной легонько коснулась закрытого глаза.
– Кл. – Не совсем разобрал...
– Эм, Матильда?
– С-с, – отвернулась богомолиха: "Я на охоту!"
– Эх! – почесал я в затылке. Поговорка про "мы в ответе за тех,
кого приручили" тут ну никак не подходит.
Зеленая не мой питомец, но мой союзник. Кроме этой дикой
местности, я ни черта не видел и даже представить сейчас не могу,
что ждет на других этажах. Нет, ей точно со мной не по пути, так
будет правильно. Все вернется на круги своя.
Перекусив, уселся, скрестив ноги. Взял чашу с ядом. И вправду,
фиолетовой мути осталось немного, хватит одного глотка. Реакция
Матильды показала... что затягивать больше нельзя.
– Будем! – приподнял я емкость.
Выдержу. Финальная процедура.
Жидкость затекла мне в рот, пробежала по глотке.
– Р-р-р! – сразу сгорбилась моя спина. Никаких конвульсий,
никакой потери сознания.
Я просто ждал. Буквально чувствовал, как яд усваивается в крови.
Во рту стоял противный горьковатый привкус. Кажется, прошло
несколько часов.
Выдох.
Сжал и разжал кулак. Уголки губ приподнялись. Иммунитет к
паучьей отраве выработан. Внутри поменялось что-то еще. Что-то
неуловимое, но… Хм, я не знаю, как этим пользоваться. Черт! Не могу
объяснить. Настоятельница Ксалиси… Может, она сумеет? Того и гляди,
буду плеваться ядом, как волкпауки, хе-хе.
Я оглядел пещеру.
Очень тихо, даже слишком. Где Зеленая?
Вышел наружу.
– Мати? – огляделся я по сторонам. Она должна была уже
вернуться... – Матильда? – чуть повысил голос. – Да какого... –
подошел к месту, где мы виделись в последний раз. На хрустяшках
остались отчетливые следы лап.
Иду по ним. Ох, зараза! Они уводили на территорию пауков! Какого
хрена её туда понесло?! Я ускорил шаг, и, когда до ушей долетели
звуки явного боя…
– Матильда! – побежал со всех ног.
Беспокойство переросло в самый настоящий страх. Ветер бил в
лицо, сердце ускорило темп. На границе грибного леса я на долю
секунды остановился, увидев жуткую картину. Богомолиху окружила
целая свора хищников. Тройка из них уже лежала мертвецами,
остальные кусали, плевались паутиной.
– К… Кл... – из последних сил держалась Мати. Все ее тело
сводило судорогой. – Сха! – оттолкнула она очередного.
– Держись! – наплевал я на собственные правила незаметности.