Нахрап - дело весомое, но рисковое. Претензии, наткнувшись на
безразличие, сразу превратились в мольбы.
- Не оставь в беде, князюшко, проводи нас в Тверь, а уж мы
отблагодарим всем миром.
Мальцев, сытый по горло "людскими благодарностями" ещё в прошлой
жизни, лишь усмехнулся:
- Дам добрый совет, не боле. Отправьте кого-нибудь в саму Тверь,
али в назад в Москву, наймите стрельцов и будет вам охрана. А меня
больше не беспокойте своими хитрозадыми глупостями.
Кому нужно ещё несколько дней тратить, подставляться, а потом
получить десяток-другой серебряников, вместе с горой объяснялок о
том, что "это по-божески", "другие и того не имеют", "а мы за тебя
молиться станем". Каждый доброхот, рано или поздно, сталкивается со
свинским отношением к оказанной им помощи и начинает чувствовать
себя идиотом.
К вечеру прибыл обоз, который кое-как уместился на подворье.
Впрочем, оградой был обыкновенный тын, усиленный дурной славой этих
мест, так что ночного нападения можно было не опасаться. Хуторской
транспорт уже загрузили всяким найденным добром и продуктами, а
наутро оставили лишь заботы по запряганию хлопцами коней.
Беседа с Мышецким прояснила ситуацию. Оказывается его попросили
помочь провести арест боярина Супонина, жившего неподалёку
отдельным поместьем. Когда-то нагнанный Алексеем Михайловичем с
глаз долой за мелкие хищения, Супонин затаился в тиши и прикормил
одну из ватаг. Человек умный и хитрый, он наладил разбойный бизнес,
не подставляясь самолично, развил Бортня в "авторитеты" и даже
организовал контакты по сбыту. Купцы - народ ушлый и горазды
торговать товаром, доставшимся по демпинговым ценам. Мораль, в
таких случаях, бродит какими-то иными тропами, а деньги ни разу не
пахнут.
Лишь случайность позволила вычислить боярина и для ареста
отправили два десятка стрельцов во главе с Василием. Общее
командование поручили князю, чтобы придать весомость и перевес в
титуле. Однако, сведения об аресте дошли раньше отряда, и стрельцов
просто расстреляли на переходе, организовав засаду. Пленных
оставили в живых, лишь потому, что Супонин имел какие-то планы на
них. Приказ об аресте нашли среди бумаг Бортня, так что можно было
попробовать закончить миссию своими силами. Николаю Степановичу
оставалось лишь написать расписку о том, что четверть всего, что
будет взято в поместье, перейдёт в собственность Вяземского. Раз уж
стукачам выделялась законная четверть, то почему бы не оплатить,
соответственно, силовую поддержку?