А Бортень, почти до утра, кололся по-чёрному, рассказывая всё,
что знал о других ватагах и местах их базирования.
Утренний караван уползал с хутора, как истая анаконда, длинная и
насытившаяся сверх меры. Сзади плёлся скот, который не хотелось
оставлять незнамо кому - хутор решили не палить, чтобы не иметь в
будущем проблем с законным хозяином здешних земель. Медленно, но
верно, выбрались на тракт, где уцелевшие купцы по-прежнему гадали,
как быть дальше. Увидев, что вяземцы свернули в сторону Твери,
торговцы быренько пристроились сзади. Миша, продумав с Николаем
Степанычем, Василием и Кузьмой план, решился на антисупонинскую
операцию. Попробуй разбери, какой бы хитрован ни был, кто подъехал
к поместью: купцы или каратели. Никто ведь не признается раньше
времени!
К сожалению, съезд на Распутку, то есть Беспутку, оказался
ближе. Михайла не захотел разбивать караван и силы, чтобы не
накормить каких-нибудь других татей. Лучше уж потратить ещё
несколько дней, но всё своё иметь с собой. Улитка ползёт медленно,
зато всегда под крышей и при своих! До поместья добрались лишь
поздно вечером, заночевав примерно в версте.
А с самого полчетвёртого утра, налегке, три десятка самых умных
умников рванули на конях воевать боярина. Ворота даже выбивать не
стали, несколько дружинников просто перелезли через ограду и
открыли их. Пока дворовые и сам Супонин изволили просыпаться -
отряд уже хозяйничал во дворе. Цель была одна: нейтрализовать
дворовых и оружных холопов. Ну, а лидеры антитатьского движения,
выломав двери, ввалились в особняк. Бортень подробно объяснил, где
у боярина спальня, а где деловая светёлка. Крики и вопли затыкались
без соблюдения прав человека, гуманности и прочей либерастии.
Живёшь с бандитом - изволь отвечать вместе с ним!
Вообще-то, Супонин ожидал приезда Бортня с долей, а не набор
каких-то полоумных стрельцов, облепленных изображениями тигра: и на
спине, и на шевронах. Так что, когда ему под нос сунули бумагу с
печатью, он растерялся. Карманный мелкий прикормленный подьячий из
Разбойного Приказа о таких гостях весточку не присылал.
Расстроившись от иронии судьбы, боярин опустил руки и даже не
попытался откупиться. Деньги и драгоценности он хранил прямо в
деловой комнате, где их и взяли вместе со всякими важными бумагами.
Мышецкий аж растерялся от такой удачи со взломом - всё уж очень
удачно складывалось. А то, что он сполна заплатил богине Фортуне
тем, что погубил отряд и чуть сам не погиб, почему-то не считалось.
Миша Вяземский, на всякий случай, опустил князя с небес, поближе к
реалиям.