Я забыла, как дышать, и желала
только одного – скорее проснуться, чтобы все это оказалось жутким ночным
кошмаром. Потому что я уже поняла, к чему был его вопрос, и к такой реальности
я была не готова.
Когда Миша Фетисов назвал себя и
последним опустил руку, на секунду мне показалось, что Астахов облегченно
выдохнул. Мне бы и самой очень хотелось, чтобы Миша и правда был последним, но
увы.
Сделав глубокий вдох, я поняла руку.
– Власова, – сказала я и собрала всю
силу воли, чтобы выдержать пристальный взгляд преподавателя, от которого мне
стало совсем дурно.
Еще одна быстрая пометка в списке,
очевидно, возле моей фамилии, и Астахов поднялся на ноги, возвращаясь на то же
место перед столом. Когда аудиторию снова заполнил его низкий, бархатистый
голос, я была уже на грани обморока из-за острой нехватки кислорода.
– Состояние здоровья не позволяет, к
сожалению, Анне Юрьевне Тарасовой уделять достаточное внимание своим студентам,
поэтому она передала свою группу мне, как и все вопросы, связанные с вашими
курсовыми работами.
– Тимур Андреевич, – лилейным
голосом обратилась Захарова. – А индивидуальные консультации будут проводиться?
Не знаю, чему Астахов удивился
больше – что его перебили, самой постановке вопроса или томным ноткам в голосе
Инны.
– Дистанционно, – сухо бросил он и
мельком взглянул на меня, прежде чем продолжить свою речь. – До конца месяца
каждый из вас должен прислать мне на почту тему курсовой работы и примерный
план. Из вашего письма мне должно быть понятно, в каком направлении вы
планируете двигаться и как видите свою работу. Можете сразу сопроводить это
вопросами, если они у вас возникнут.
Все уныло закивали, ведь вряд ли
кто-то планировал начинать работу над курсовой так скоро. Какой же он все-таки
придурок.
Только я подумала, что теперь он
перейдет к лекции, как меня оглушил звук собственного имени.
– Власова, – сказал этот напыщенный
индюк. – Задержитесь после пары, я сообщу вам дополнительную информацию,
которую нужно будет донести до группы.
– Скажите сейчас, я все запишу, –
вырвалось у меня прежде, чем я успела бы прикусить свой язык. Но сказанного не
вернешь, отступать было уже поздно, и мне оставалось только стоически держаться
под тяжелым взглядом.
– Сейчас мы переходим к лекции,
Власова.