Находясь в таком состоянии, Путник всегда погружался во внутреннее безмолвие – присутствие в абсолютной пустоте восприятия. А далее он воспринимал само безмолвие или, иными словами, присутствовал в нем. Обычно, из этого состояния его плавно выводила монотонность окружающего мира или собственных действий.
Но, на этот раз из безмолвного внимания и, одновременно, из сна и вечной жизни, он был вырван не в меру резким событием – рядом с кроватью, на столе зазвонил будильник.
* * *
Переведя будильник на час вперед, Путник смотрел в пространство между глазами и потолком, теряя очертания своего сна, но сохраняя полученное знание.
Почему-то на ум пришли услышанные когда-то слова:
«Капля в океане может лишь догадываться о своем предназначении. И океану неважно, угадает она или нет. Рано или поздно капля растворяется в безбрежности и, может быть, узнает о том, зачем была каплей. Если, конечно, вспомнит о своем вопросе.»
Часы, громко отмеряя секунды волнами, идущими по телу, уводили в следующее путешествие. Очередная волна мягко закрыла глаза Путника и унесла его в другой мир.
– Вы помните, что с Вами произошло? – над кроватью склонился человек в белом халате.
– Нет. А где я?
– Вы в больнице. Вас нашли лежащим на улице в бессознательном состоянии.
И что со мной, начиная волноваться, спросил Путник.
– Ну, Вы понимаете, мы сделали анализы… Но необходимы дополнительные исследования, чтобы мы могли точно поставить диагноз, – промямлил доктор, старательно избегая взгляда Путника.
У Вас есть, максимум, неделя, – после небольшой паузы пробормотал, чувствующий себя не в своей тарелке, врач.
На что? – не понял Путник.
– На то, чтобы закончить все, что, по Вашему мнению, необходимо… – на этом месте его речь была грубо оборвана ледяным взглядом Путника.
Ошеломленный, Путник шел по улице. Невзирая на уговоры доктора, он ушел из больницы, ибо, самое большее, что обещала медицина – один-два лишних дня. Путнику сразу не понравилось слово «лишних» и, после разговора с врачом, оставив лишние теперь вещи, он вышел на улицу. Город встретил теплым, но все же осенним, ветром и повел по своим тесным улицам.
Долго Путник бродил по ставшим вдруг родными улицам. Много раз останавливался и разглядывал дома, людей, небо, силясь впитать в себя как можно больше этого мира и подавить проступающие из глубины боль и страх.