Выслушав все жалобы, которые едва умещаются на большом листе бумаги, изучив многочисленные его обследования, проведенные неизвестно для чего, и, наконец, проведя свои исследования, я все же обнаружил причину его болезни. Но вот незадача – я не могу внятно объяснить ее пациенту. Потому что для разъяснения мне нужно погрузить человека в анатомию вегетативной нервной системы, о которой он, скорее всего, не имеет ни малейшего представления. Погрузить в физиологию нервных центров, которая и для ученых является сложной. Рассказать как его организм будет избавляться от болезни, аргументируя при этом собственным опытом и теми немногочисленными знаниями, которые имеются лишь в единичных научных трудах, изданных за последние 130 лет, потому что мало кто проводил наблюдения относительно того, как и в какие сроки организм избавляется от возникших в нем последствий вегетативной дисфункции. А еще нужно преодолеть уже привитый пациенту скептицизм: «Мне же обещали уже выздоровление, но я не выздоровел, а вы чем лучше? И почему так больше никто не обследует и не лечит – это что, какая-то несерьезная нетрадиционная медицина?»
В интересах выздоровления человека и для того, чтобы он не изводил себя сомнениями и не мешал организму восстанавливаться, я не раз выворачивался наизнанку и на пальцах, подбирая, как мне кажется, понятные повседневные сравнения, терпеливо аргументировал, почему он должен выздороветь.
Выжатый к вечеру как лимон от взваленных на себя рабочих перегрузок, я думал: «Ну ее в болото, пойду туда, где буду назначать обследования и лечение по предписанным «сверху» стандартам, и буду спокоен». Но по дороге домой в автомобильной пробке невольно в голове начинали прокручиваться те страдания, которые мозг впитал в течение дня, те результаты, которые показали наши исследований, и те научные факты, которые неизвестны не только пациентам, но и многим врачам. И в который раз возникает несогласие с общепринятой доктриной, согласно которой эти страдания считаются психоэмоциональной распущенностью, психическим конфликтом, неврозом. Острое желание помочь пациенту перевешивает – ведь неспроста же мы все-таки идем в эту профессию – врач. Проблема есть – но если не мы займемся ею, то кто?