– Но хоть что-нибудь вы можете сказать? – печально вздохнула я,
подвигая к себе блюдечко со сладостью.
– Что-нибудь?
– Да хоть что! Хоть размер груди, хоть способность
сквернословить! – не выдержала я. И взяла второе пирожное. Но
прежде, чем я успела откусить хоть малюсенький кусочек, герцог
начал говорить возмутительно сладким тоном:
– Размер, да? Размер? Хм-м-м. – Взгляд герцога скользнул от моей
шеи и ниже. – Как у вас размер меня вполне устроит. Да! Вот, леди
Крис, я понял. Ищите тех девушек, у которых будет точно такой же
размер груди, как у вас. Идеальный размер, как ни посмотри. Не
слишком маленькие, но и не гигантские, самое то, чтобы…
Пирожное, которое я держала, полетело в Тайлера. Я сама не
поняла, как это сделала, но злость и раздражение распирали меня
так, что я просто не смогла спокойно сидеть!
– О, спасибо, леди Крис! – Тайлер ловко поймал его руками, да
так, что не только не раздавил, но и не выпачкался в креме. – И,
кстати, наука тебе, Уитмор. Не стоит пытаться меня обделить, я все
равно свое получу.
– О да, Ваша Светлость, вы сейчас точно свое получите, –
улыбнулся Уитмор, глядя на меня.
Представляю, какое зрелище предстало перед двумя этими
«шутничками»: красная, злющая, дышащая сквозь зубы, чтобы не начать
ругаться неприличными словами, девица. Я выдохнула и присела
обратно.
– Уитмор, ты говорил про беззубых и лысых? Вычеркни. Но добавь к
приглашенным девушек с кривыми ногами, недержанием. И обязательно
толстых, – мстительно добавила я. – Приглашай всех. Думаю, Его
Светлость не столь беден, чтобы экономить на такой мелочи, как
стадо двухсоткилограммовых девиц.
С памятного разговора прошла неделя. И в течение всей этой
недели герцог не уставал подлизываться ко мне – знал, что
провинился.
Еще в самом начале нашей совместной работы я настойчиво
попросила Его Светлость избегать шуточек ниже пояса и на уровне
женской груди. А то была у герцога привычка при Уитморе и мне
прокомментировать шепотом на ушко во-о-н ту шикарную «попку-дыньку»
или чудесные женские «яблочки». Разумеется, ничего подобного он не
говорил тем дамам, за которыми увивался, но вот нашим ушам
доставалось. Уитмор ржал и называл герцога неисправимым
вегетарианцем, а я пыталась воздержаться от насилия, потому что
такое поведение вызывало только раздражение.