Узник довольно оскалился, и Атэ улыбнулся в ответ, хоть темный и не мог этого видеть. Он был доволен и добился, чего хотел — в те несколько секунд, пока паника и боль ещё не овладели Атэ, он нащупал во рту пленника язык и теперь знал, что тот может говорить. Просто не хочет общаться с ведьмаком. «Неудивительно», — мелькнула в голове Атэ короткая мысль, но он отогнал её, сосредотачиваясь на работе.
— Тар Ханэ, — произнёс Атэ, приучая пленника к новому имени, — твой разум цел? Или годы плена сыграли с тобой злую шутку?
Месиво из старых и новых шрамов, служившее пленнику лицом, шевельнулось. Он понял вопрос, но не счёл его достойным ответа.
— Если разумен, то выслушай меня.
Атэ сделал паузу, пытаясь понять, согласился ли узник. Некоторое время царила тишина. Затем маг медленно произнёс, будто почувствовав мысль Атэ:
— У меня нет выбора.
Атэ улыбнулся. Пленник ответил. Ему было любопытно?
— Я не… — он хотел было сказать, что не собирается делать то, чего ждут от него Кален и сам пленный, что не причинит ему боли, но тут же отмахнулся от несвоевременной слабости, которая могла лишь оскорбить собеседника. — Я, — повторил он увереннее, — сейчас открою замок у тебя на ошейнике, — он снова сделал паузу, увидев, как дёрнулся пленник навстречу ему, и прекрасно понимая, что сделано это не в порыве благодарности. — Ты бросишься на меня, — продолжил Атэ, — и попробуешь перегрызть мне горло. Ты мог бы добиться успеха, если бы не был так вымотан, а кандалы сковывали только твоё тело, а не душу. Впрочем, если б это были простые кандалы, я был бы уже мёртв.
Пленник горько усмехнулся.
— Итак, — продолжил Атэ, — если даже тебе удастся меня убить — а это сейчас маловероятно — через некоторое время меня хватится мой друг, хозяин этого замка. И вряд ли ты сможешь убить и его.
Узник не двигался, не выражая никаких эмоций.
— Конечно, ты можешь рискнуть, — Атэ задумался и добавил: — Я бы рискнул. Если бы был безумен. Если бы у меня не было надежды.
Тар Ханэ не отвечал, но для Атэ это уже было согласием. Узник пока не оставил мысль о побеге.
— У нас есть другой вариант, — продолжил Атэ. Он видел, как в смятении мечутся глазные яблоки мага, скованные веками. Пленник слушал. — Я открою замок, и ты подпустишь меня к себе. Я осмотрю твои раны. Ничего более, — поспешно добавил Атэ, заметив, что губы мага снова начинают кривиться в злой усмешке. Теперь было самое трудное. — Потом я закрою кандалы, Тар Ханэ. Но я не прикую тебя к стене. Это будет жест доброй воли.