Уходя, Жучков обещал, что этот бой я не выиграю. И он знает, как
это сделать.
И вот от него пришла ответка. Подленькая такая ответка,
низенькая. Но вполне достигшая своей цели.
Ведь я больше не мог попасть в состояние берсерка, так я называл
умение входить в некий боевой транс, когда опасность только еще
больше раззадоривала меня, обостряла все органы чувств, делала
нечувствительным к боли и в то же время позволяла оставаться
абсолютно хладнокровным и расчетливым. Во время этого процесса меня
охватывало пьянящее возбуждение перед опасностью, все становилось
легко и понятно, страх исчезал, оставалось только желание
уничтожить врага. Именно поэтому я и двигался, как пьяный.
И вот сейчас, во время боя с Торнтоном, я был обычным и
стандартным человеком. Тем, кто не может справиться с
противником.
Неудивительно, что когда я вскочил и попытался противостоять
Карликовому медведю, он снова достал меня в самом конце раунда.
Кулак противника вонзился мне в нос, я услышал хруст в собственном
черепе, потом перед глазами все потемнело, череп взорвался от боли
и окружающий мир перестал для меня существовать.
***
Очнулся я от громкого хохота, раздававшегося, казалось, прямо
над моей головой. Голова, надо признаться, раскалывалась от
боли.
Никому такого не пожелаешь, будто бы кто-то поселился внутри
черепа и теперь пытался выбраться оттуда наружу, используя все
доступные средства. Например, стараясь разорвать мою
многострадальную голову изнутри, изо всех сил скребя ее
когтями.
— Чтоб вас всех… — пробормотал я, открывая глаза и добавил на
совершенно незнакомом мне языке: — Lombungr bacraut.
Язык, на котором я это сказал, был мне незнаком, но я совершенно
отчетливо понимал, что сказал ругательство, означающее примерно
«тупой мудак». Но увиденное вокруг тут же заставило забыть меня о
незнакомом языке. Потому что я, непонятно каким образом, очутился в
диковинной обстановке.
Во-первых, это теперь вовсе не восьмиугольник бойцовский ринга,
в котором Барибал раскроил мне череп своими пудовыми кулаками.
Стадиона не было и в помине. Я теперь находился на чистом свежем
воздухе, в лесу, на обширной поляне, а неподалеку журчал крохотный
серебристый ручей.
Но не это главное. Главное - люди и обстановка. Во-вторых,
неподалеку от меня стояла группа бородатых мужчин и именно они и
хохотали беспечно, держась за животы. Одеты бородачи были в высшей
степени экзотично - в кольчугах и шлемах, на ногах грубые сапоги,
за поясами мечи и топоры.