– Ваш нрав известен в столице еще с Весеннего Бала, так что
ничего нового вы миру не покажете.
Ох, Весенний Бал… Неловко тогда вышло.
– При этом вас ждет обновление гардероба за счет казны, –
вкрадчиво произнес милорд ректор, – несколько артефактов на ваш
вкус…
– В пределах пятисот золотых на все, – поспешно вставила миледи
проректор.
– И за каждый пройденный этап участницы получают драгоценные
украшения. После смерти барона вы находитесь в трудной жизненной
ситуации. – Ректор посмотрел мне в глаза.
Правда, для этого ему пришлось сильно задрать голову, и, судя по
всему, ректорской шее это не понравилось, так что он перевел взгляд
на пол, а после украдкой потер загривок.
– Не такой уж и трудной, – непримиримо фыркнула я и неуверенно
поерзала.
Кажется, мы не сможем сами спуститься вниз.
– Последнее лето вы жили в лесу, – миледи проректор
неаристократично закатила глаза, – потому что не захотели
возвращаться к матери и отчиму.
– Вы продаете самодельные портальные артефакты, – выразительно
добавил ректор и положил ладонь на подозрительно пухлую папку. Этак
со значением положил. С намеком, я бы даже сказала.
– Компромат, – уверенно опознал Гамильтон, – а я всегда говорил,
что после себя нужно оставлять лишь пепелище и…
– И трупы, – вздохнула я.
– Теперь нас будут шантажировать, – продолжил страдать пес, – я,
благородный бассет-хаунд, буду вынужден нацепить на себя кружево и
дешевые стразы! Ветеран второй войны сателлитов будет выглядеть как
последняя левретка.
– Ты килограмм на двадцать тяжелее любой левретки, – возмутилась
я. – И почему стразы-то дешёвые?!
– А у тебя есть золото на натуральные камни? – искренне
поразился Гамильтон и припечатал: – А насчет веса – учти, что
титановое спокойствие, золотой характер и стальные мышцы легкими
быть не могут!
– В тебе еще мешок ворованных пончиков и…
– Мы вам не слишком мешаем? – Миледи проректор поджала губы.
Уныло вздохнув, я ответила максимально честно:
– Выхода вы нам не оставили. Я согласна, только со шкафа
снимите: у Гамильтона короткие кривые лапы, а я вся потратилась на…
На свои личные дела.
Дела, которые веселят всю Академию, а я не вижу. Эх. Вздохнув, я
как-то не слишком удачно шевельнулась, и моя туфелька
соскользнула!
Но я успела подхватить ее петлей левитации. За самый-самый
краешек ремешка, только бы он не оторвался, о Великие Боги, только
бы…