Постепенно эти чары расползлись на всю Академию, и пару раз
случались казусы с профессорами: у нас ведь и семейные пары
преподают!
– Вся банда в сборе, – вздохнул вдруг Гамильтон.
А я, знавшая, что он давно потерял нюх, удивилась:
– Как ты их почуял?!
– Во-первых, я не полностью утратил обонятельные способности, –
оскорбился пес. – Во-вторых, Марижан, когда бесится, выпускает
когти, хлопает дверью, и на косяке остаются глубокие борозды. Ночью
предметы мебели и стены восстанавливаются сами собой, утром этого
не было, а значит…
– Значит, моя бесноватая соседка опять цапнулась с моими
друзьями, – вздохнула я.
А все потому, что у Мари не клеится с одним из оборотней.
Мерзавец перегулял со всеми, кроме нее. И когда она страдала по
этому поводу, мы не поддержали, а подкололи. Да еще и я пару
советов дала. И так из просто соседей мы стали практически
врагами.
Хотя я отказываюсь воспринимать своих сокурсников как врагов.
Много чести! Враги там, на границе. Темные твари, проходящие сквозь
прорехи в защите, – вот кто истинное зло. А эти так, в лучшем
случае неприятели!
Руку начало неприятно покалывать, и я ускорила шаг. Миледи
проректор проклинает качественно, а к академическим врачевателям
обращаться бесполезно: они меняются, как перчатки у модницы, и не
имеют за душой ничего, кроме диплома Божественных Сестер.
Ввалившись в гостиную, я, не обращая внимания на приветствия
ребят, сразу протопала в спальню. Где уже через пару мгновений
стало тесно: мои друзья – тонко чувствующие натуры, уважающие чужое
личное пространство. А потому они сразу же проследовали за
мной.
– Ух ты, что ты сделала миледи проректору?
– Я осмелилась прикрыть ей рот ладонью, – честно сказала я.
Тина длинно присвистнула и, округлив и без того большие серые
глаза, выдохнула:
– Доучилась. Хорошо еще, что гангреной обошлось. Она ведь могла
тебя в садовую дорожку врастить, куковала бы потом месяц с корнями
вместо ног.
Я пожала плечами:
– Так получилось.
Вытянув из проклятья силу, я осторожно обратила вспять все
повреждения. Руку свело так, что у меня из глаз потекли слезы.
– Сочувствую, – без тени настоящего сочувствия произнес Марон. –
Ты пропустила такой цирк!
– Да нет, – фыркнула я и приняла горделивую позу, – я в нем
поучаствовала. Перед вами одна из крылатых невест!
Секунда тишины, и Тина недоверчиво уточнила: