Г. Г.: Да, конечно. Я был уверен, что нашел себя. Мне вдруг стало катастрофически не хватать времени. Стали раздражать гастроли, прозябание в гостинице, даже в течение нескольких часов. Мне казалось, что жизнь проходит мимо меня, что надо заниматься новым академизмом, неоклассикой, а не болтаться по городам. Из-за гастролей я пропустил выставку «Молодость и красота».
Е. А.: Как вы оцениваете перемены в неоакадемизме середины девяностых?
Г. Г.: Мне кажется, что движение оформилось: первые выставки еще были как призыв, как идея, а сейчас уже выросли образы, имена.
Е. А.: Не было ли у вас впечатления, что, если бы не болезнь, Тимур ушел бы с этой территории, придумал что-то третье, после «Новых художников» и неоакадемизма?
Г.Г.: Возможно.
Е.А.: Как вы оцениваете его готовность и способность бросать нажитое и отправляться в неизведанное, отказываясь от наработанного имиджа?
Г.Г.: Это сильно. Это натура, творчество, поиск. Разумеется, ненасытность.
Е.А.: Что же он хотел насытить в себе?
Г.Г.: Авантюризм.
Е.А.: Какие произведения Тимура вы бы хотели видеть каждый день?
Г.Г.: Мне очень нравится живопись начала восьмидесятых, она многодельна. Но и другие мне нравятся, например «Горизонты», но для них нужны большие стены, их дома не повесишь. На мой вкус, живопись – самое обстоятельное и уникальное искусство.
Е.А.: Как вам кажется, в живописи Тимура было больше новаторства или, наоборот, связей с ленинградской живописной традицией?
Г.Г.: С ленинградской живописной традицией он был связан больше. Может быть, со школой Арефьева.
Е.А.: Скажите, пожалуйста, были ли какие-то картины или фильмы, которые вы вместе смотрели, важные для вас обоих?
Г.Г.: Скорее фильмы, чем картины. Мы ходили в клуб любителей кино, собирались в «Спартаке» компанией человек по тридцать, смотрели Фрица Ланга – «Доктор Мабузе», «М».
Е.А.: Новиков, ослепнув и руководя всем из больницы, часто сравнивал себя с доктором Мабузе…
Г.Г.: Еще мы смотрели Кокто. Фассбиндера. И самое главное – это «Строгий юноша».
Е.А.: В первый раз вы его смотрели вместе или его посмотрел кто-то из вас и всем рассказал, как это прекрасно?
Г.Г.: Его Новиков нашел и потом всех заставил посмотреть.
Е.А.: Как вы думаете, почему этот фильм был запрещен в тридцатых годах?
Г.Г.: Потому что он слишком хорош.