— А в указе говорилось о детях
возрастом от пятнадцати до двадцати четырех лет, — вдруг произнесла
Леа. Она не хотела озвучивать эту мысль, однако та сама сорвалась с
губ.
— Да, — нахмурилась Шарли, вдруг став
как-то старше своих восемнадцати лет. — Мне тоже это показалось
странным. А у тебя есть особая магия?
Таковой называли чародейские умения,
не связанные со стихиями. Леа хотела было ответить, но тут их
позвали в кают-компанию, где столовались капитан с помощником и
знатные пассажиры.
Публика оказалась разношерстной. Отец
бы, конечно, сказал, что за редким исключением это люди не их
круга, но Леанора вдруг почувствовала жгучий интерес ко всему
окружающему. Куда они все плывут? Откуда? Как далеко направляются?
Чем живут? Что за отношения между ними? И, надо сказать, много
любопытного выяснилось. Например, семья купцов из Ласля отправились
на воды, но не лечиться, а договориться о поставках каких-то особых
трав и кристаллов, которые благодаря целебной минеральной воде
имеют удивительно полезные свойства. Оказалось, очень модный сейчас
способ оздоровления, вот торговцы и подсуетились. Ну и отдохнуть
попутно, как без этого? Дочерей опять же представить почтенной
публике, неофициально, так сказать, для выхода еще маловаты —
старшей едва пятнадцать стукнуло.
Двоих сидящих рядом молодых людей —
Бади и Винса — такое известие порядком огорчило: барышни выглядели
старше своего возраста и активно флиртовали с новыми знакомцами.
Шарли тоже мило улыбалась, но с той долей сдержанности, что ясно
показала повесам, что ловить здесь нечего. Леа скопировала это
поведение: новая знакомая явно лучше разбиралась в жизни вообще и
людях в частности.
Также на корабле плыли два мага, один
на королевской службе, а другой — вольнонаемный. Выглядели оба лет
на тридцать, но на самом деле, скорее всего, были постарше. На их
фоне молодой юноша с русыми растрепанными, словно пух, волосами
смотрелся особенно юным. Мелкие черты его узкого бледного лица
привлекали внимание каким-то дерзким, тревожным, даже болезненным
очарованием, рожденным не от красоты, а от чего-то этакого внутри —
манящего и отталкивающего одновременно. Леа только глянула на него
и отчего-то испугалась, как случалось с ней при общении с теми, кто
дворянами не был, но при этом, по выражению отца, места своего не
знал. Выражалось это по-разному — слишком смелый взгляд на дочку
барона или, о боги, жену, слишком высокие требования или цены за
свою работу или просто неуважение к такому достойному человеку. Во
всех этих людях сидело что-то неуловимое, дерзкое, неправильное и
непривычное. Разумом Леанора не могла бы объяснить свои ощущения,
ведь сейчас этот молодой человек не пугал. К тому же он являлся
аристократом — баронет Анталь Ференц — и, более того, направлялся,
следуя указу короля, на обучение в Окатавскую Магическую
Академию.