Чуть в стороне догорали сразу шесть германских грузовиков
«Опель» - на которых и приехали немцы. Хорошо было бы их захватить,
но ни свободных водителей, ни времени на освоение трофеев не было.
Мне только и оставалось с сожалением смотреть на раздавленные пушки
и горящие грузовики. Даже трофеи собрать – времени не было.
Не обошлось и без пленных – двоих рядовых и ефрейтора захватили
пехотинцы Галецкого. Все пленные примерно одного возраста: лет
двадцати трёх – двадцати пяти. И что удивило меня больше всего,
похожи были друг на друга, как родные братья.
Изъяв солдатские книги, я мысленно воскликнул – действительно,
братья Миллеры. Старший из них, в звании ефрейтора, отзывался на
имя Ганс. Ростом он был немного ниже меня, но сам в два раза
больше, крепче, чем я. Матёрый такой солдат. Прямо как с
какого-нибудь плаката.
Вторым был худощавый Марк. Ростом он был под два метра и больше
был похож на студента-ботаника, чем на солдата. Да и форма на нём
сидела как «на корове седло».
А вот третьим… третьим был… Я открыл солдатскую книгу и мысленно
выругался. Немца звали Вольфганг! И был он похож на… на немца, чья
фотография была у меня дома в двадцать первом веке!
В общем, мой прадед, прошедший войну в пехоте и встретивший
победу где-то к западу от Берлина, рассказывал моей маме историю о
том, как в конце войны, он, командир стрелковой роты оказывал
помощь раненому немецкому солдату. И звали того Вольфганг. Помощь
оказали, а потом доставили в госпиталь. Война закончилась, прадед
остался служить в Германии, и, годах в шестидесятых его остановил
один немецкий офицер, которым и оказался тот самый Вольфганг… Уже
после отставки прадед долгие годы переписывался с этим немцем, до
самой его кончины в восьмидесятые…
В очередной раз выругавшись, я позвал переводчика из батальона
Галецкого начал экспресс-допрос, впрочем, немцы, кроме как номер
своего, 31-го полка 24-й пехотной дивизии и фамилии командира роты,
назвать ничего не смогли. А, почти забыл – они подтвердили, что их
боевая группа была усилена танками. Вот только сколько их и каких
они моделей – пехотинцы ответить не смогли, поскольку сами их не
видели, а слышали лишь о их наличии от своих друзей из других
подразделений. В общем – информации практически нет.
Выделять людей для сопровождения пленных не хотелось, но
требовалось – может быть, если их удастся передать в руки
специально подготовленных людей, они вспомнят что-то ещё? А
расстрелять? У меня рука не поднималась расстрелять того, кого уже
однажды пощадил мой прадед (или только пощадит?).