Зажмурившись от страха во время падения, так и не решаюсь открыть глаза, внезапно осознав, о каком именно обещании толковал Хрюстон.
Зарок!
Вроде бы глупость какая-то. Сущий пустяк. Но это единственное, что я просила здесь, пусть и мысленно. И оказалась услышана Хранителем, а к их словам принято прислушиваться. Чтож, обещания, особенно данные в такой непростой ситуации, следует исполнять без колебаний, чтобы высшие силы не осерчали.
А я обещала кого-нибудь поцеловать. Почему бы и не того, кто так бережно прижимает к себе?
— Спасибо! — шепчу, по-прежнему не открывая глаз.
Ужасно стесняюсь…
Меня прижимают крепче, и я тянусь к щеке. То есть, туда, где она должна быть по моему разумению, а вдоль позвоночника разбегаются приятные мурашки. Губы проходятся вскользь по колючей щетине и встречаются с… другими губами…
Нежными и бережными. Такими сладкими и пряными одновременно. Такими… правильными…
Теряю счет времени, отвечая на поцелуй, и вдруг меня отпускает. Начинает доходить, что я делаю это на глазах у половины академии!
Кран-тец!
Смутившись, первой разрываю поцелуй. Встряхиваю волосами, прячась за них как за щит. Ерзаю, пытаясь высвободиться и обрести твердую почву под ногами. Мой спаситель ставит меня на землю, но продолжает удерживать за талию. От его ладони на моей пояснице расходится приятное тепло.
Пошатнувшись от неожиданной слабости, инстинктивно цепляюсь за полы его расстегнутой куртки. Черная кожа под пальцами плотная и крепкая — вещь явно не для повседневной носки, если, конечно, ты не… боевой маг?
Определенно такие носят адепты-боевики для защиты на тренировках, и чтобы выделиться среди остальных — вроде как особый шик.
Гляжу украдкой промеж спутанных прядей, и перед глазами обнаруживается развитая широкая грудь, обтянутая футболкой — тоже стандартная хаки... Но я же не общаюсь с боевиками!
А в голове уже зреет ужасная догадка, кто это может быть. Демон-защитник!
Первая мысль: Хвала Вездесущему, хотя бы на этот раз не голый! И вторая: но как он меня здесь нашел?
На подбородок таким знакомым жестом ложатся пальцы, вынуждая прекратить прятаться и поднять голову. Затем они ныряют под густую челку, убирая с моего лица эту эфемерную преграду, и как я не оттягиваю момент, мы все-таки встречаемся взглядами.
А глаза-то у него, оказывается, вовсе не черные, как мне показалось сначала. Скорее темно-синие с искорками, как небо грозовой ночью.