– Не
расскажете, чем вызван Ваш столь экстравагантный вид сейчас? –
вдруг поинтересовался «жених».
–
Бардаком и некомпетентностью, – зло повторила я слова Аслана и
пояснила, видя удивление на лице собеседника: – Дело о захвате
английского шпиона на пироскафе «Саванна» обернулось тем, что он
чуть было не сбежал и был убит, судно сгорело, а мне пришлось
спасаться прыжком в воду. А все от того, что большие генералы
старались обскакать друг друга!
Михаил
хмыкнул, как бы соглашаясь, что в таких условиях порядка быть не
может. Строгий приверженец субординации, он и от подчиненных
требовал соблюдения заранее разработанных планов и действий строго
в пределах полномочий. Не всегда это шло на пользу делу.
– Ваше
Высочество, – теперь нужно подобрать слова, – еще раз повторю, что
предложение Ваше весьма лестно, но…
– Но? –
поднял рыжеватую бровь брат будущего Императора.
– Но оно
слишком неожиданно, и есть много причин, по которым я не чувствую
себя достойной его.
– Воля
отца…
– Воля
Павла Петровича для нас священна, – позволила я себе дерзость
перебить Великого Князя, – но Вы всю жизнь будете связаны с
женщиной, гораздо ниже Вас по положению, и при Дворе это станет
поводом для бесконечных сплетен. Вы желаете мне такой
судьбы?
– Кто
посмеет противиться воле Императора?
– Противиться – никто, но мерзких
разговоров это не отменит.
Михаил
вскочил и стал мерять гостиную своими шагами. Он понял, что
возражений против брака с ним у меня еще много, и слушать их будет
неприятно. Все же получать отказы царский сын не привык, однако и
настаивать сейчас будет не лучшей затеей. В самом деле: он может и
заставить меня пойти под венец, вот только связать свою судьбу с
оскорбленной Плачущей Девой – риск.
– Едем к
Николаю Павловичу! – вдруг решил Михаил.
– Прямо
сейчас? – растерялась я. – Я не совсем готова…
–
Четверти часа Вам хватит для приведения себя в порядок?
Поняв,
что отвертеться не получится, я поклонилась. Кликнула Таньку и
отправилась переодеваться.
На улице
Михаил Павлович пытался настоять на том, что ехать мы будем в его
карете, но Тимофей с выражением глубочайшего почтения и преданности
настоял: мол, графиня Болкошина воспользуется своим экипажем. Его
слова возможном покушении на Александру Платоновну Великого Князя
лишь возмутили, и он горделиво сообщил, что сможет защитить девушку
и сам. Возможный спор прекратил начальник его охраны, сославшийся
на приказ оберегать высочайшую персону от любых опасностей, а если
на даму объявлена охота, под удар может попасть и высочайшая особа,
что недопустимо. Михаил, сам требующий беспрекословного подчинения
уложениям, был вынужден согласиться.